— Это было хорошо, Анита. Именно то, чего мне в тотмомент хотелось.

У меня хватило времени улыбнуться в ответ, но мимолётно.

— Сколько времени? — спросила я.

— Десять, — ответил Джейсон.

Класс. Меньше двух часов проспала. А вслух я сказала:

— Я на тебе кормилась около двух ночи, то есть прошловсего восемь часов. Это слишком мало, Натэниел.

Он посмотрел на меня, и в этом взгляде были твёрдость ицелеустремлённость.

— Просто люби меня сейчас, Анита. Люби меня, а подкормитьсясможешь на ком-нибудь другом. Но ты права: меня достало, что тебя имеет каждый,только не я. — Он встал на колени, коснулся моих рук, но не обнимая меня,не держа. — Люби меня, и у меня не будет причины ревновать.

— Но у меня все равно будет секс с другими, —сказала я. — Почему же ты ревновать не будешь?

— Потому что я буду знать: со мной ты хочешь заниматьсялюбовью, а с ними — иметь секс.

У меня начала болеть голова. Натэниел часто ставил меня втупик. Я его люблю, я его хочу, но, черт побери, я не знала, что ему сейчассказать.

— Если бы ты был в постели с другими женщинами, я быревновала в любом случае.

Он покраснел:

— Ты и в самом деле меня ревновала бы?

— Мне не особо нравилось, когда в клубе тебя лапали,так что — да, наверное, меня бы это не порадовало.

— Лучше этого ты мне ничего не могла сказать.

— В смысле, что я тебя ревную к другим женщинам?

Он кивнул.

— Тебя уже ревновали твои подружки, — сказала я.

— У меня не было подружек.

Я уставилась на него, не зная, что сказать. Я понимала, чтоон не стал бы врать, но все равно трудно было поверить.

— Ты же снимался в порнофильмах. Ты был…

— Проституткой, — договорил он за меня, не моргнувглазом.

— Ну да, я прошу прощения…

— Трахаться — не встречаться, Анита. Уж тем более —трахаться за деньги.

— Но…

Он положил пальцы мне на губы.

— Тихо, — сказал он. — Ты у меня перваядевушка.

Я уставилась на него с тихим ужасом. Я у него перваядевушка? Нет, в голове не укладывалось. Как это можно — сниматься в порно ибыть проституткой, и никогда ни с кем романа не иметь? Наверное, недоумениеотразилось у меня на лице, потому что он улыбнулся и тронул меня за щеку.Наклейка отвалилась, и он провёл пальцами вдоль заживающих царапин, оставленныхБарбарой Браун.

— Я тебе говорил: ты первая, кто хотела именно меня иради меня. Не потому, что я красавчик или за то, что я умею вытворять со своимтелом. Ты меня любишь без секса. Ты позволяешь мне о тебе заботиться. Ты мнепозволила кухню тебе обустроить.

— Так ты же готовишь больше, чем я.

Он улыбнулся, и глаза его стали добрыми, будто я — ребёнок,а он намного старше.

— В том-то и дело, Анита. Ты мне позволила купитьчайный сервиз, хотя я знаю, что ты считала это типа глупостью.

— Так ты же хотел, чтобы был чайный сервиз.

— Ты делаешь что-то не потому, что тебе этого хочетсяили нравится, а чтобы я был доволен. Были люди, что покупали мне драгоценности,одежду, отдых в шикарных отелях и на курортах, но никто не позволил мнепокупать за его деньги то, что мне нравится — только то, что они сами считалиправильным. Не позволяли мне изменить их распорядок жизни. Не давали мне местав ней. — Он взял моё лицо в ладони. — Может быть, подруга или девушка— не те слова, но от любого другого, боюсь, ты просто сбежишь, а этого я нехочу.

У меня внезапно пересохли губы.

— Люби меня сейчас, — прошептал он и потянулся комне для поцелуя.

С той стороны кровати послышалось шевеление. Я подавилаимпульс схватить Джейсона за руку или за что придётся, лишь бы остался с нами.Чтобы не оставлял меня с Натэниелом. Ронни права, это неразумно, но такое уменя было чувство, что если я сделаю сейчас это логическое завершение нашихотношений, мне придётся оставить его при себе. Она ошиблась. Дело не в том, чтодля меня секс был обязательством — это уже не так. Но секс с тем, с кем надо, обязательствомостался, а тот, кто сейчас тянулся ко мне с таким нежным поцелуем, он был какраз, кто надо.

Я отвернулась от поцелуя и увидела уходящего в ваннуДжейсона.

— Я включу душ, так что ловите кайф, — сказал он.

— Мне жаль, что тебя выгнали из твоей кровати, —сказала я.

Мне действительно было жаль, и по многим причинам.

Он усмехнулся и тут же постарался скрыть усмешку, уверенный,что я ему этого так не спущу.

— Это же не значит, что я в неё не вернусь, —сказал он.

Я удержала Натэниела от дальнейшего приближения, упёршисьрукой ему в плечо, и воззрилась на Джейсона.

— Это что ещё значит?

Он попытался совладать с лицом, не смог, и видно было, чтоон очень собой доволен.

— От Натэниела ты не можешь кормиться — слишком рано.Жан-Клод ещё тоже пока не проснётся. А если Жан-Клод не проснётся, то и Ашеротпадает.

Я прищурилась:

— И?

— Если найдёшь здесь другого оборотня, кроме меня,чтобы подкормиться, я ему уступлю место. Грэхем там, в холле.

Выражение его лица не оставляло сомнений, что он знает:Грэхема я не выберу.

— Ах ты наглый…

— Ну-ну-ну! Разве так следует говорить с тем, кто готовкормить тебя самой сутью своего тела?

Я поглядела на него мрачно и повернулась к Натэниелу. Лицоего было абсолютно спокойно.

— Как ты на эту тему?

— Честно?

— Да, честно.

— Пока я первый, остальное меня не волнует.

— Я могу остаться и помочь в любовной игре, —предложил Джейсон.

Я не успела ответить.

— Не в первый раз, Джейсон, — ответилНатэниел. — Я хочу, чтобы сейчас были только мы двое.

Джейсон осклабился — скорее в мой адрес, нежели Натэниела,потому что видел, как я вытаращила глаза в ответ на небрежное согласиеНатэниела в дальнейшем выступать втроём.

— Тогда я скрываюсь в ванной.

Он закрыл дверь, и мы остались наедине с торшером.

Я посмотрела на Натэниела в некотором возмущении:

— Спасибо, что записал меня на секс втроём.

Он посмотрел недоуменно:

— Я почти каждую ночь спал с тобой и с Микой.