Волосы лезли в глаза, я хлопнулась на кровать. Положила рукуна зеркало — и застыла, пытаясь вспомнить слово. Но было уже поздно.

Я обернулась на легкий хлопок вытесненного воздуха, вскочилана ноги с зеркалом в руке. Миниас стоял в тени между мною и закрытой дверью, всвоей смешной шляпе на каштановых кудрях, в экзотической фиолетовой мантии;наброшенной на широкие плечи, и слабый свет играл на пальцах босых ног.

— Нет! — крикнула я в ужасе, когда Миниасподнял руку. Я не стала ждать, что он скажет, а ухватила вещее зеркало иобрушила ему на голову.

Оно угодило в цель, оставив у меня в руке боль от резкогодвижения. Миниас ойкнул от боли, а зеркало развалилось на три тяжелых куска. Свытаращенными глазами я отшатнулась, тряся саднящей рукой и зачерпывая излинии.

Демон изрыгнул какие-то непонятные мне, но нехорошие слова,и я, продолжая пятиться, поставила круг. Но он не был создан над начерченнойлинией, и я знала, что он не устоит.

Миниас шагнул вперед, ткнул в круг пальцем, и барьер рухнул.

Я отступила и ударила ногой, но Миниас успел ее перехватить.Леденящий страх охватил меня при этом, потому что он заставил меня задомдопрыгать до кровати и толкнул на нее.

— Дура ты, ведьма, — сказал он презрительно и дал мнепощечину.

Вспыхнули в глазах искры. Наверное, я потеряла сознание,потому что следующее, что я помню — это нагнувшегося надо мной демона. Ахнув, яткнула вперед ладонью, попала ему в нос. Демон отшатнулся, ругаясь.

— Вон отсюда! — заорала я.

— Да я бы с радостью, ведьмандерталкатупоголовая! — сказал он слегка гнусаво, потому что зажимал себе носрукой. — Ты успокоишься? Я не стану тебя трогать, если ты перестанешь менябить.

Я глянула на закрытую дверь, а он убрал руку от носа,проверяя, идет ли кровь. Потом он буркнул что-то по-латыни, и зеркало на комодезасветилось, разгоняя предрассветный мрак. Во рту у меня пересохло, я отползлак спинке кровати.

—С чего я должна тебе верить?

— Да не верь. — Миниас осмотрел руку при светезеркала, потом опустил ее. — В жизни не видал таких упрямых тупиц. Япытаюсь выполнить соглашение и вернуться к спокойной жизни, а ты рвешься игратьв чародейку и демона.

Чувствуя, как успокаивается пульс, я глянула на дверь, снована него. Кто-то вышел из церкви, послышался шум мотора. Наверняка это Айви.Если бы она осталась в церкви, услышала бы нас и пришла.

— И я вне опасности? — спросила я тихо, чтобы неболело горло, и соображая, можно ли все-таки ему верить. — Мы сейчассвязаны незавершенной сделкой?

Миниас встал как стоял раньше, наклонив голову отраздражения моей тупостью.

— Я пытаюсь все это закончить. В том виде, в которомэто сформулировал твой вервольф, работа не закончена, пока я не удостоверюсь,что проклятие из тебя вышло и ты снова стала сама собой — то есть той же тупойи упрямой ведьмой. До тех пор всякий, находившийся в том помещении, находитсяпод защитой. Так что — да, мы связаны незавершенной сделкой. — Его взглядустремился на меня, и я поежилась. — Но ты не вне опасности.

Я подобрала под себя ноги — все это мне ну никак не нравилось.

— Я не буду платить за то, что ты сюда пришел, —забормотала я бессвязно. — Я пыталась ответить по зеркалу, ты мне временине дал.

— О господи! — воскликнул Миниас, скрещивая руки нагруди и прислоняясь к комоду. Флакончики попадали, и он отскочил вперед. —Это же очень маленький дисбаланс, — сказал он, ловя пальцами опрокинутыйфлакон, потом, наплевав на остальные, повернулся ко мне. — Ты всегдазаставляешь платить своих кавалеров? — добавил он. — Не удивительно,что не можешь удержать бойфренда.

— Заткнись! — заорала я, надсаживая горло.

Боже мой, Кистен! Нет, Пискари лгал. Не может быть, чтобыэто была правда. Иначе мне пришлось бы решать, я выше места или нет. И я неочень умею отвечать себе, что мне чего-то не получить — если этого «чего-то»мне очень хочется.

Миниас оглядел мою комнату, а я тем временем сидела на своейкровати в трусах и футболке и старалась не дрожать.

— Мысли у тебя очень интересные, — сказал оннебрежно. — Не удивительно, что вы так мало живете, ведьмы. Сами себядоводите до безумия. Надо просто делать то, что хочешь делать, и не копаться вдуше. — Козлиные глаза смотрели на меня пристально, я почувствовала, какзаныло под ложечкой. — В конечном счете так выходит легче, Рэйчел МарианаМорган.

Пульс у меня уже успокоился, и я даже поверила, что могуостаться в живых.

— Хватит и «Рэйчел», — сказала я, потому чтоиспользование всех трех моих имен мне не понравилось.

Он приподнял одну бровь:

—Кажется, все у тебя в порядке. Позывы бегать под луной?

Заставляя себя не съежиться, я подпустила его ближе, ощущаясильный запах жженого янтаря.

— Нет. Где фокус?

— Потребность перегрызть кому-нибудь горло? — продолжалон.

— Тебе разве что. У кого фокус? Ты его забрал, где он?

Он выпрямился — я отметила, как он высок.

— Его взяла Кери, а не я. И если бы был какой-нибудь способпомочь ей сделать это неправильно, я бы им воспользовался.

— Да скажи ты мне, у кого он, черт побери! —воскликнула я, и он хихикнул.

— У твоего альфы, — ответил он, и у меня живот свело судорогой.

У Дэвида? Так, снова начинаем с клетки номер один.

— Лег в него так, будто сам туда хотел, — добавилдемон, и у меня сердце будто остановилось. Не Дэвид владеет фокусом, а фокусвладеет им? Как когда он был во мне?

— Где он? — спросила я, вскакивая с кровати. Но идтимне было некуда.

— Откуда мне знать? — Миниас поднял флакончик, понюхалпробку, передернулся. — Он с фокусом управится получше тебя. Сделано былодля вервольфа, не для колдуна. Принять его в себя — это была глупость с твоейстороны. Как бросить кусок металлического натрия в ведро с водой.

Зазвенел поставленный на комод флакон.

Я неловко пошевелилась, не зная, верить ему или нет.

— И он… как? — спросила я.

— Лучше всех, — протянул Миниас, вертя в пальцахследующий флакончик. — Отдать фокус вервольфам — это тебе еще аукнется, нопока что исполнилось то, чего ты хотела. — Козлиные глаза обратились комне, и напряжение у меня возросло. — Вервольфы довольны, а вампиры думают,что фокус уничтожен. Так ведь?

Так.

— Со мной все в порядке, — сказала я сдавленнымголосом. — Так что ты можешь идти.

— Это сделала эльфийка, — ответил он, покачиваяголовой. — У Ала больше таланта и умения преподавателя, чем я за нимчислил. Он ее отлично выучил, раз она смогла расплести проклятие подобной силыи оставить тебя… практически не изменившейся. Не удивляюсь, что он ее тысячулет держал при себе.