Только тут до Джонни дошло, что он не стоит, а идет,пересекает ан так, направляясь к ини. Он попытался остановиться и понял, что неможет. Попытался представить себе, как то же открытие делает Кэри Риптон, и этоудалось ему с легкостью.

С легкостью.

Длинные мешочки с НАТМом болтались на груди Джонни, безумныеобразы сменялись в его голове: Терри схватившая его за ремень и прижимающая ксвоему животу, да так сильно, что он начал кончать, да не просто кончать, ониспытал лучший оргазм в своей жизни, хотя сперма попала в штаны… рассказать бытакое Эрнесту Хемингуэю; он вылезает из бассейна в отеле «Бел-Эйр», смеющийся,с прилипшими ко лбу мокрыми волосами и с бутылкой в руке, под вспышкифотокоров; Билл Харрис говорит ему, что путешествие через всю страну намотоцикле может изменить его жизнь и карьеру… если, разумеется, он этогозахочет. Последними Джонни увидел пустые серые глаза копа, смотрящие на него взеркало заднего обзора, при этом коп говорил ему о том, что скоро он, Джонни,будет знать куда больше о пневме, соме и сарке, чем знал прежде.

И в этом коп не ошибся.

— Господи, защити меня, позволь завершить начатое, —прошептал Джонни и более не сопротивлялся силе, влекущей его к ини. А мог ли оностановиться? Лучше не знать.

Мертвые животные кружком лежали вокруг дыры в земле, пословам Дэвида Карвера, это был колодец миров. В основном здесь были койоты истервятники, но Джонни заметил нескольких пауков и скорпионов и подумал, чтопоследние защитники умерли, когда умер орел. Из них вышибло жизнь точно так же,как вышибло ее из Одри Уайлер, когда, после удара Стива, кан тахи слетели у неес ладони.

А из ини начал подниматься дым… только не дым, нет.Маслянистая коричнево-черная мерзость поплыла к нему, и Джонни понял, что онаживая. Мерзость эта приняла форму трехпалых рук. У Джонни кружилась голова,когда он смотрел на эти руки, как кружилась она при взгляде на каменные морды,таращившиеся на него со стен. Джонни чувствовал себя так, словно только чтосошел с карусели в парке аттракционов. Эта мерзость, вне всякого сомнения,свела шахтеров с ума. Она же изменила Риптона. И теперь она что-то говорилаему… что именно? Он буквально слышал…

Кай де ман. Открой рот.

Да, да, рот его открыт, широко открыт, как на приеме удантиста. Пожалуйста, откройте рот, мистер Маринвилл, пошире, вы паршивыйписатель, меня это бесит, вернее, приводит в ярость, ну да ладно, открывайтерот шире, кай де ман, ты, гребаный дряхлый показушный членосос, мы тебе всепоправим, будешь как новенький, лучше, чем новенький, открой рот пошире,пошире, кай де ман, ОТКРОЙ ПОШИРЕ…

Дым. Мерзость. Что бы это ни было. Пальцы на концахтрехпалых рук исчезли. Их заменили трубки. Нет… не трубки…

Дыры.

Да, вот оно что. Дыры, как глаза. Три. Может, больше, но триДжонни видел отчетливо. Треугольник дыр, две выше, одна ниже, дыры, какшепчущие глаза, как шурфы…

Совершенно верно, услышал он голос Дэвида. Совершенно верно,Джонни. Чтобы вогнать Тэка в тебя, точно также, как он влез в Кэри Риптона. Этоединственный способ, с помощью которого он может покинуть дыру на дне ини,дыру, которая слишком мала, через которую может протиснуться только этот дым,эта мерзость. Две дыры для твоего носа, одна — для рта.

А коричнево-черная мерзость уже оплетала его, ужасная ипритягивающая, дыры, как рты, рты, как глаза. Глаза, которые шептали. Обещали.Джонни почувствовал, как раздулся его пенис. Не вовремя, конечно, но когда егоэто останавливало?

А теперь… воздух уходил… Джонни чувствовал, как дырывысасывают его изо рта… из горла…

Он закрыл рот и нахлобучил на голову мотоциклетный шлем. Ивовремя, потому что мгновением позже коричнево-черные ленты коснулисьплексигласовой поверхности и расползлись по ней с неприятным чавканьем. Намгновение он увидел присоски, напоминающие целующиеся губы, потом онирастворились в сгустках коричнево-черной мерзости.

Джонни поднял руки и замахал ими, разгоняя эту дрянь. Пальцысловно пронзили тысячи иголок, руки стали неметь, но коричнево-черный дымотступил от него, часть вернулась в ини, остальное растеклось по земле.

Джонни уже добрался до края и остановился между дохлымикойотом и стервятником. Посмотрел вниз, положив онемевшие руки на мешочки сНАТМом.

Вы знаете, как запалить это дерьмо без динамита и капсюлей,спросил его Стив. — Думаете, что знаете, так ведь? И как же это у васполучится?

— Надеюсь, что знаю, — ответил Джонни. Голос из-под шлемазвучал непривычно глухо. — Надеюсь, что у меня получится.

— ТОГДА ИДИ СЮДА, — проревел снизу безумный голос. Джонниотшатнулся в ужасе и изумлении. Голос копа. Колли Энтрегьяна. — ИДИ СЮДА. ТЭКАХ ЛАХ, ПИРИН МОХ! ИДИ СЮДА, ГРЕБАНЫЙ ЧЛЕНОСОС! ДАВАЙ ПОГЛЯДИМ, КАКОЙ ТЫ У НАСХРАБРЫЙ! ТЭК!

Джонни попытался отступить на шаг, подумать, нокоричнево-черные щупальца ухватили его за лодыжки и дернули. И он полетел вскважину ногами вперед, ударившись затылком о край. Если б не шлем, череп егоразлетелся бы, как орех. Мешочки с НАТМом он инстинктивно прижал к груди.

Потом пришла боль, нараставшая с каждым мгновением,съедавшая его живьем. Скважина ини сходила на конус, из стенок торчаливкрапления кварца, которые резали, как осколки стекла. Ягодицы и спинуразодрало в момент. Джонни растопырил локти, чтобы затормозить падение. Рукаватут же покраснели, а потом разорвались в клочья.

— ТЕБЕ ЭТО НРАВИТСЯ? — гремел голос из земли, теперь ужеголос Эллен Карвер. — ТЭК АХ ЛАХ, ПАРШИВЫЙ МЕРЗАВЕЦ, СУЮЩИЙ СВОЙ НОС КУДА НЕСЛЕДУЕТ! ЕН ТОУ! ТЕН АХ ЛАХ! — Его кляли на двух языках.

Безумие в любом измерении, подумал Джонни и рассмеялся,несмотря на боль. Он наклонился вперед, попытавшись сделать сальто. Времязадать перцу другой стороне, подумал он и расхохотался еще сильнее. Джонничувствовал, как кровь теплым ручьем стекает в сапоги.

Коричнево-черный дым окутывал его, что-то шептал,рты-присоски прижимались к шлему. Прижимались и пропадали, прижимались вновь иснова пропадали в нескончаемом чавканье. Сальто не получилось, скважина слишкомбыстро сужалась, теперь Джонни скользил по одной стенке боком, раздирая его вкровь. А потом спуск закончился.

Джонни лежал на дне, истекая кровью, изо всех сил пытаясьподавить крик боли и вернуть себе способность мыслить логично. Он поднял головуи увидел темную полосу, отмечающую его путь. Клочья материи свисали с некоторыхкварцевых вкраплений.

Дым, выходя из дыры, клубился между ног Джонни, пытаясьдобраться до его промежности.

— Уходи, — процедил Джонни. — Мой Бог приказывает.