Но Дэвид ждал, и скоро все они стояли перед входом вштольню. Оттуда несло каким-то смрадом, паленым и одновременно чем-то ледяным.И слышался звук, который у Джонни обычно ассоциировался с лифтовой шахтой: едваслышный шурщащий шепоток.

— Мы должны помолиться, — промолвил Дэвид и развел руки встороны.

Ральф взялся за одну его руку. Стив, положив винтовку наземлю, — за другую. Мэри взяла за руку Ральфа, Синтия — Стива. Джонни заступилмежду двумя женщинами, зажал шлем сапогами и замкнул круг.

Они застыли в темноте Китайской шахты, вдыхая идущий изштольни смрад, прислушиваясь к далекому рокоту не отрывая глаз от ДэвидаКарвера, который привел их сюда.

— Чей отец? — спросил Дэвид.

— Наш, — ответил Джонни и легко перешел к молитве, словнопроизносил ее ежедневно. — Отче наш, иже еси на небеси…

Остальные дружно присоединились к нему. Синтия, дочьсвященника, первой, Мэри — последней.

— …И не вводи нас в искушение, и убереги нас от зла. Аминь.

Но Синтия продолжила, несмотря на «аминь»:

— Ибо Твое это царство, и власть, и слава, ныне и во векивеков, аминь.

Она улыбнулась Джонни, которому эта девушка нравилась всебольше и больше.

— Так уж меня учили, знаете ли.

Теперь на Джонни смотрел и Дэвид.

— Помоги мне сделать все, что в моих силах, — заговорилДжонни. Если Ты здесь, Господи, а у меня есть основания верить, что так оно иесть, помоги мне сделать все, что в моих силах, и не дать слабину. Я хочу,чтобы Ты воспринял мои слова на полном серьезе, потому что такое случалось сомной, и не раз. Дэвид, как насчет тебя? Хочешь что-нибудь сказать?

Дэвид пожал плечами и покачал головой:

— Уже все сказано.

Он отпустил руки, которые держал, и круг разорвался.

Джонни кивнул:

— Хорошо. Тогда к делу.

— Какому делу? — спросила Мэри. — Что мы должны делать?Может, мне кто-то скажет?

— Я должен войти в штольню, — ответил Дэвид. — Один.

Джонни покачал головой:

— Отнюдь. И не надо убеждать нас, что таково велениеГоспода, о котором Он сам тебе и сказал, потому что сейчас Он как раз ничеготебе и не говорит. На твоем телеэкране заставка: «ПРОСИМ ИЗВИНИТЬ ЗА СРЫВСИГНАЛА», не так ли?

Дэвид нерешительно посмотрел на него и облизал пересохшиегубы.

Джонни поднял руку, указав на зев штольни. А когдазаговорил, по его тону чувствовалось, что он делает Дэвиду большое одолжение.

— Впрочем, ты можешь войти туда первым. Как насчет этого?

— Мой отец…

— Пойдет следом. Поддержит тебя, если ты упадешь.

— Нет. — Внезапно на лице Дэвида отразился испуг, нет, ужас.— Я этого не хочу. Не хочу, чтобы папа заходил в штольню. Потолок можетобрушиться и…

— Дэвид! Кому какое дело до твоего хотения.

Синтия схватила Джонни за руку. Она впилась бы в нееногтями, если бы не состригала их под корень.

— Оставьте его в покое! Господи, да он же спас вашу гребануюжизнь! Что вы все время дергаете его?

— Я не дергаю, — ответил Джонни. — На сей раз он дергаетсебя сам. Если он не будет вмешиваться в ход событий, просто вспомнит…

Он посмотрел на Дэвида. Мальчик что-то пробормотал себе поднос, но Джонни не требовались уши, чтобы услышать его.

— Совершенно верно, Он жесток. Но ты это знал. И контролянад сущностью Бога у тебя нет. Ни у кого из нас нет. Так почему бы тебе нерасслабиться?

Дэвид не ответил. Он склонил голову, но на этот раз не вмолитве. Джонни подумал, что в смирении. Каким-то образом мальчик знал, чтогрядет, и в этом заключалось самое страшное. Если хотите, самое жестокое. «Емутак легко не отделаться», — сказал он Стиву в хранилище. Но тогда Джонни и неподозревал, сколь тяжелое испытание выпадет на долю мальчика. Сначала егосестра, потом мать, теперь…

— Значит, так, — продолжал Джонни сухим, как земля, накоторой он стоял, голосом. — Дэвид первый, потом Ральф, далее ты, Стив. Я —следом за тобой. Сегодня ночью, извините, сегодня утром дам вперед непропускают. Не тот случай.

— Если мы все должны идти, я хочу быть рядом со Стивом, —заявила Синтия.

— Хорошо, не возражаю, — тут же согласился Джонни, словноожидал этого требования. — Мы поменяемся местами.

— А кто определил вас в начальники? — спросила Мэри.

Джонни так резко повернулся к ней, что от неожиданности Мэриподалась назад.

— Может, возьмете руководство на себя? — вкрадчиво спросилон. — Потому что, если возьмете, красавица, я с радостью передам вам всеполномочия. Я напрашивался на это не больше, чем Дэвид. Так что скажете?Передать вам головной убор верховного вождя?

В замешательстве Мэри покачала головой.

— Спокойнее, босс, — прошептал Стив.

— Я спокоен, — ответил Джонни, греша против истины. Онсмотрел на Дэвида и его отца, стоящих бок о бок с поникшими головами, взявшисьза руки, и до спокойствия ему было ой как далеко. Он едва мог поверить в то,чему дозволял случиться. Едва мог поверить? Скорее, не мог поверить вообще, этобольше соответствовало действительности. Но мог ли он идти дальше, неприкрывшись, как щитом, спасительным непониманием? Разве другой на его местеповел бы себя иначе?

— Может, мне взять эти мешки, Джонни? — спросила Синтия. —Вы что-то совсем выдохлись.

— Ничего страшного. Идти недалеко. Так, Дэвид?

— Нет. — Голос мальчика дрожал. Он не просто держал рукуотца, а нежно поглаживал ее, как могла бы поглаживать любовница. И смотрел наДжонни беспомощными, умоляющими глазами. Глазами того, кто почти что знал.

Джонни отвернулся, у него внезапно скрутило живот, егобросало то в жар, то в холод. Он встретился взглядом с недоумевающими,тревожными глазами Стива и мысленно повторил прежнюю просьбу: Просто схватиего, когда придет время. Вслух он произнес другое:

— Передай Дэвиду фонарь, Стив.

На мгновение ему показалось, что Стив откажется. Но тот,помедлив, вытащил фонарь из заднего кармана и протянул мальчику.

Джонни указал на зев штольни. Оттуда шел запах смерти и доносилсяглухой рокот. Он прислушался, надеясь, что Терри успокоит его, пожелаетсчастливого пути, но Терри предпочла промолчать. Может, это и к лучшему.