Коричнево-черная мразь отступила, грязными лентами завиласьвокруг голеней.

— Я могу сохранить тебе жизнь, — произнес голос. Джонниничуть не удивился, что он звучал столь тихо. Тэк по другую сторону дыры в дюймдиаметром, пульсирующей красным светом. — Я могу тебя излечить, вернутьздоровье, сохранить жизнь.

— А тебе по силам обеспечить мне Нобелевскую премию политературе?

Джонни снял мешки с НАТМом с шеи и выхватил из-за поясамолоток. Надо действовать быстро. Слишком много порезов, голова уже туманиласьот потери крови. Ему вспомнился Коннектикут, туманы по утрам в конце мартаначале апреля. Старожилы называли это время земляничной весной. Почему, он незнал.

— Да! Да, это я могу. — В голосе из узкого красного горласлышались тревога, испуг. — Все, что угодно! Успех… деньги… женщины… И я могуизлечить тебя, не забывай! Я могу тебя излечить!

— А можешь ты оживить отца Дэвида?

Нет ответа из ини. Зато коричнево-черный дым из дыры поползвдоль ног на спину, и Джонни показалось, что на него словно напала стаяпираний. Он закричал.

— Я могу избавить тебя от боли, — любезно сообщил Тэк. —Тебе надо лишь попросить… и, разумеется, отказаться от своих планов.

Глаза заливал пот, но Джонни сумел раздвоенным торцоммолотка разорвать мешочек с НАТМом и начал высыпать его содержимое вокруг дыры.Красный свет тут же потух, словно существо по другую сторону дыры боялось, чтосвет этот может запалить НАТМ.

— Ты не посмеешь! — Голос звучал приглушенно, но Джоннислышал его вполне отчетливо. — Не смей, черт бы тебя побрал! Ах лах! Ах лах! Оздам! Мерзавец!

Сам ты ах лах, подумал Джонни. И большой, толстый кан делаш.

Первый мешочек опустел. Джонни видел, что дыра, идущая насторону Тэка… в другой мир… или в другую вселенную… стала белой: ни тебекрасного света, ни черного дыма. Но он боялся, что это явление временное. Икакой прок от того, что дыра изменила цвет. Правда, Джонни показалось, что больв ногах и спине уменьшилась.

Может, просто немеет тело, подумал Джонни. Я холодею,готовясь отойти в мир иной.

Он схватил второй мешочек и увидел, что ткань с однойстороны залита его кровью. Слабость нарастала. В голове сгущался туман. Нужноторопиться. Спешить.

Джонни разорвал второй мешок, стараясь не обращать вниманияна вопли в голове. Тэк полностью перешел на язык бестелых.

Содержимое второго мешка добавилось к тому, что уже лежалона полу. Получился широкий валик высотой в три дюйма. Хватит, подумал Джонни.

От его внимания не ускользнула тишина, повисшая в скважине ван таке наверху. До него доносился лишь тихий шепот, словно переговаривалисьмежду собой духи тех, кого замуровали здесь двадцать первого сентября 1859года.

Что ж, он собирался отпустить их на свободу.

Борясь с туманом в голове, с нарастающей слабостью, Джоннизалез в карман, пальцы нащупали нужный ему предмет, соскользнули, схватиливновь и извлекли.

Толстый зеленый ружейный патрон.

Джонни сунул его в глаз-дыру на дне ини, не удивился,обнаружив, что их диаметры совпадают, и присыпал патрон гранулами НАТМа.

— Ты закупорен, негодяй, — прохрипел Джонни.

Нет, шептал голос у него в голове. Нет, ты не посмеешь.

Джонни посмотрел на верхний торец медной гильзы патрона,вставленного в дыру на дне ини, и схватился за молоток. Сил у него оставалосьсовсем немного. Ему вспомнились слова копа, брошенные ему, прежде чем оноказался на заднем сиденье патрульной машины. Насчет того, что он жалкийписатель и жалкий человек.

Ребром ладони левой руки Джонни скинул шлем. Он смеялся,поднимая молоток над головой, смеялся, обрушивая его на капсюль в медном торцегильзы.

— ПРОСТИ МЕНЯ, ГОСПОДИ, НО Я НЕНАВИЖУ КРИТИКОВ!

Долю секунды он гадал, удалось ли, а потом ему ответилаяркая беззвучная красная вспышка, распустившаяся розой.

Джонни Маринвилл почувствовал, что взлетает, последние егомысли были о Дэвиде: выбрался ли он из штольни, все ли с ним в порядке теперь,все ли будет хорошо в будущем.

Отпущен раньше, подумал Джонни, а потом ушла и эта мысль.

1

Мертвые стервятники и койоты лежали вокруг грузовика, ноСтив едва их заметил. Его снедало страстное желание поскорее выбраться отсюда.Террасные откосы давили на него, напоминая края открытой могилы. До грузовикаСтив добрался чуть раньше остальных (Синтия и Мэри шли рядом с Дэвидом, держаего за руки, хотя он и не упирался) и распахнул дверцу со стороны пассажирскогосиденья.

— Стив, что… — начала Синтия.

— В машину! Вопросы потом! — Он запихнул ее в кабину. —Быстро! Двигайся!

Синтия подвинулась. Стив повернулся к Дэвиду:

— С тобой проблем не будет?

Дэвид покачал головой. В глазах его застыли покорность иапатия, но полной уверенности, что все пройдет спокойно, у Стива не было.Мальчик-то изобретательный. Он это доказал еще до того, как они с Синтиейвпервые встретились с ним.

Стив втолкнул мальчика в кабину и посмотрел на Мэри:

— Теперь вы. Придется потесниться, но мы же друзья, так что…

Мэри последовала за Дэвидом и захлопнула дверцу, а Стив ужеобегал грузовик спереди, по пути наступив на мертвого стервятника, словно наподушку с костями.

Как давно ушел босс? Минуту назад? Две? Стив не имел нималейшего понятия. Чувство времени отшибло напрочь. Стив прыгнул наводительское сиденье, позволив себе на мгновение задуматься над вопросом: а чтоони будут делать, если двигатель не заведется? Ответ: «Ничего» возник самсобой. Незамедлительно. Стив удовлетворенно кивнул и повернул ключ зажигания.Двигатель тут же взревел. Слава тебе, Господи, никаких сюрпризов. Секундуспустя колеса уже крутились.

Стив описал широкий круг, объезжая тяжелую технику, ангар ихранилище взрывчатых веществ. Между двумя зданиями стояла запыленная патрульнаямашина с открытой водительской дверцей и передним сиденьем, залитым кровьюКолли Энтрегьяна. От взгляда, брошенного на машину, вернее, в машину, Стиваокатило холодной волной, голова пошла кругом. Такое случалось, когда он смотрелвниз с крыши высокого дома.

— Будь ты проклят, — прошептала Мэри, провожая взглядомпатрульную машину. — Будь ты проклят. Надеюсь, что ты меня слышишь.