Кто-то пытался ее убить. Пытался убить самым примитивным способом, и это почти удалось.

Она поняла, что больше никогда не будет в безопасности даже в собственном кабинете.

Дверь со скрипом приоткрылась. Рин подскочила:

– В чем дело?

Это был гонец. Он колебался при виде их взволнованных лиц, но потом осторожно протянул Рин свиток.

– Послание.

– От кого? – спросил Катай.

– С печатью семьи И…

– Дай его мне, – отрезала Рин. – И уходи.

Как только дверь захлопнулась, она вскрыла свиток зубами. Рин не понимала, почему так громко колотится сердце, почему она дрожит в предвкушении, хотя Нэчжа сбежал, отступил за море и больше ей не угрожает.

Успокойся, сказала она себе. Это ерунда. У него ничего нет.

Это просто формальность от побежденного противника.

– Вот говнюк, пытается меня учить, – пробормотала Рин.

– Погоди. – Катай уже читал вторую страницу. Он дошел до конца, прищурился и отдал свиток ей. – Читай дальше.

У Рин пересохло во рту. Он не мог этого знать. Откуда он узнал?

Рин опустила письмо. Ей вдруг стало трудно дышать, стены как будто надвинулись на нее, а в воздухе стало мало кислорода.

Кто-то шпионит для Нэчжи.

– Нэчжа не на Спире, – сказала она. – Он здесь.

– Не может такого быть. Разведчики видели, как он уплывал…

– Это ничего не значит. Он мог тайком вернуться. Он же управляет водой, Катай. Почему бы ему не подняться вверх по реке за ночь? Он наблюдает за нами…

– Ему негде здесь спрятаться, – возразил Катай. – Это было бы самоубийством. Да брось, Рин… Неужели ты думаешь, что он скрывается где-то в городе? Подсматривает за тобой из-за угла?

– Он знает о запасах зерна, – сказала она слишком пронзительным голосом. – Знает о треклятых поварах! Как по-твоему, Катай, откуда он все это узнал, если он не…

– Потому что догадаться проще простого. Он знает о запасах зерна, потому что месяцами разбирался с теми же проблемами. До нашего прибытия кормить народ приходилось ему. Он не подсматривает, стоя у тебя за спиной, а просто пытается выбить тебя из колеи. Не позволяй ему выиграть.

Рин с недоумением уставилась на него.

– Думаю, ты слишком преувеличиваешь его способность угадывать.

– А я думаю, что ты преувеличиваешь желание Нэчжи умереть, – сказал Катай. – Он не прячется в городе. Это совершенно самоубийственно. У него есть лазутчики, но мы же в его столице, естественно, многие будут ему докладывать.

– Значит, он узнает…

– Значит, он узнает. Нам стоит действовать, исходя из предположения, что Нэчжа знает наши планы. Это неизбежно. Нельзя долго хранить секреты, когда вовлечено столько людей. В конце концов, это не имеет значения. У нас полно преимуществ. Их не растратить просто так.

Рин заставила себя несколько раз глубоко вдохнуть. Постепенно ее пульс успокоился. Темнота перед глазами рассеялась. Рин зажмурилась, пытаясь собраться с мыслями, сосредоточиться на предстоящих задачах.

Она знала, что в Арлонге у нее есть враги. Знала с самого начала. У нее не было другого выбора, кроме как попросить прежних чиновников остаться, просто потому, что не хватало опытных людей на замену. Она не знала, как управлять страной, и поэтому предоставила это республиканцам. Конечно, официально они присягнули Рин, но сколькие из них тайно замышляют заговор? Сколькие из них до сих пор переписываются с Нэчжей? Сколько крохотных ловушек он оставил после себя?

Ее дыхание участилось. Паника вернулась, а перед глазами снова потемнело. По коже поползли мурашки страха, словно миллион муравьев.

И страх не исчез. Это продолжалось весь день, даже после допроса поваров и казни главного повара. Страх проявлялся в разных симптомах – сбивающей с ног усталости, ужасной головной боли, а глаза искали несуществующие тени.

Дворец больше не выглядел пустым. Казалось, его темные глубины населены многочисленными врагами, которых она не видит и не чувствует.

– Да, конечно, – каждый раз отвечал Катай, когда она озвучивала свои страхи. – Мне тоже страшно. Но с правителями всегда так, Рин. Обязательно найдется тот, кто захочет сместить тебя с трона. Но мы просто будем двигаться дальше. Нельзя выпускать из рук вожжи. Их некому подхватить.

Тянулись бесконечные дни. Очень медленно, но, как ни странно, управление городом перестало казаться безумием и стало больше напоминать скучные обязанности, превратившиеся в рутину. Они просыпались до рассвета, в ранние утренние часы просматривали донесения разведки, днем проверяли, как идет восстановление города, и до самого вечера разгребали вспыхивающие то тут, то там проблемы.

Арлонг так и не вернулся к нормальной жизни. Даже близко. Большинство горожан по-прежнему ютились в сооруженных на скорую руку хижинах – в том месте, где Вайшра когда-то устроил загон для беженцев с юга. Постоянно проблемой оставалась нехватка продовольствия. Еда в бесплатных столовых заканчивалась раньше, чем очередь. Порций просто было недостаточно, и Рин понятия не имела, откуда в короткий срок раздобыть больше. Они ждали сообщений от Муг и надеялись, что она превратит нагруженные никанским антиквариатом корабли в контрабандное гесперианское зерно.

Но дни растягивались в недели, и обстановка немного стабилизировалась. Городская администрация, состоящая из неопытных в этом деле солдат-южан и республиканских чиновников, за которыми требовался постоянный присмотр, наконец-то начала хоть как-то функционировать. В городе установилось подобие порядка. На улицах больше не вспыхивали драки и мятежи. Не успевшие сбежать республиканские солдаты либо перестали доставлять неприятности, либо оказались в тюрьме. Не сказать чтобы Арлонг принял южан с распростертыми объятьями, но, похоже, в конце концов смирился с новым правительством.

Жизнь налаживалась. По крайней мере, так говорили себе Рин с Катаем, чтобы не смотреть в глаза сокрушительной правде – что они всего лишь дети, неподготовленные и неопытные, которые пытаются удержать на своих плечах здание, готовое рухнуть в любую минуту.