с трудом подняв руку, шлепнул ладонью по зеленому запястью. – Не тебе говорить мне о куклах, ты – Альбионская, продажная…

– Какие мы гордые, защищаем свою жалкую шкуру! – воскликнула Лилиан и царапнула его скулу острым когтем. По щеке пробежала капелька плазмы.

– Я не бросил тебя на том острове, когда твое тело мутировало под действием сока ягод и скукожилось и превратилось в игуану, а забрал. А мог бы просто выкинуть в море и смотреть, как ты тонешь.

– Я не какая-то девка-образец! Я – куда лучше тебя. Я точно бы выжила. И я бы отправилась домой, если бы…

– Если бы что? Если бы они ответили на твои сигналы, которые уловил я? Если бы они попытались тебя вернуть? Так сложно, нажать две кнопки и отправить за тобой корабль! Что если? Если бы Альбион о тебе вспомнил и спустился на поверхность Земли, чтобы забрать твои кости? – прорычал Вильгельм и отвернулся, но она дернула его за руку, заставив вновь посмотреть ей в глаза. Норрис сидел рядом и молчал, боясь прервать обмен обвинениями. – Только они же отрицают, что мы можем умереть. Как бы они узнали, что ты умерла? Никак бы не узнали!

– Ты держал меня в ящике, пока не соизволил отпустить! Заставил меня влачить жалкое существование ящерицы на твоем диване, пока сам развлекался, отлынивая от работы!

– Я держал тебя в ящике только из-за того, что твое бывшее тело было слишком слабым для Земной атмосферы. Тебя бы расплющило!

– Ты мог отправить меня назад, чтобы меня вылечили здесь! – прошипела она и схватила его за руку.

– Они ничего бы не сделали! Я спас тебя!

– Ты был слишком горд для того, чтобы просто отправить меня на Шаттл!

– Уже на Шаттл? Мгновение назад ты была пособницей Альбиона!

– Замолчи! – закричала она и залепила Вильгельму пощечину. От ее силы Почитатель качнулся и чуть не вывалился из кресла, но сильные руки Норриса поймали его и вернули в прежнее положение.

– Я выгадывал время, – сказал Вильгельм, вздохнув. – Давление на Планете менялось. Оно могло просто погубить тебя, а я тебя спас! Спас, пойми уже!

– Неужели. Я должна похлопать? Что люди еще делают? Целуют твои ноги? Становятся на колени? Я должна благодарить тебя за то, что ты просто не мог отправить меня в капсуле назад? – спросила она и отбросила волосы за спину.

– Вильгельм спас тебя, Лилиан. Без его помощи ты бы уже здесь не сидела. Отправить тебя в капсуле мы не могли. Разрешение на полеты давал Альбион, но никто не отослал за тобой разрешения. Другого пути не было, – встрял Норрис и отодвинул ногу Лилиан от Вильгельма. – Хватит его мучить. Он и так еле живой.

– Как жаль. А мне напомнить, как я оказалась на острове, Вильгельм? Это ведь ты позвал меня. Помнишь, что я была одной из старейшин в Альбионе? Ты был горд, что я согласилась прилететь.

– Ты звучишь так, будто переживаешь, что кто-то сказал тебе, что ты недостаточно хороша, – бросил Вильгельм. Катя, сидевшая чуть в отдалении, поежилась. Острые плечи дернулись под тяжелой тканью мантии.

Лилиан бросила в сторону Кати взгляд, полный немного презрения.

– Я хороша, Вильгельм, не ври себе.

– Считай, что хочешь. Ты слишком упрямая, чтобы тебе что-то доказывать, – сдался он, вздохнул и уселся поудобнее, подперев с трудом державшуюся на шее голову рукой.

Лилиан растянула губы в треугольной улыбке. Встала с кресла и, покачивая бедрами, словно все еще чувствовала исчезнувший хвост, отошла к окну.

– Завтра я вернусь в Альбион. Советую тебе поскорее решить, кто будет проводить испытания над образцом, иначе тебе всучат кого угодно. Даже меня, – усмехнулась она и повернулась.

– Он не может пока выйти, он не окреп, – сказал Норрис и вновь схватил его за плечи, останавливая. Вильгельм сбросил его руки.

– Я был рожден здесь. Ничего со мной не будет. – Отмахнулся Вильгельм и с трудом поднялся с кресла, покачнувшись на слабых ногах.

– Я сегодня тебя никуда не пущу! – возразил Норрис, поднялся с кресла и остановил Вильгельма, схватил за плечо, не рассчитав даже, что хватка его могла причинить боль. – Ты слаб, пойми это! Ты еле жив!

– Но жив же. В чем проблема?

– Тебе нельзя выходить! Ты еле на ногах стоишь!

Но Вильгельм уже был раздавлен, а теперь – еще и зол.

– Может, тебе отлежаться недельку, а потом уже идти?

– А куда мы тогда торопились? Могли бы еще пару лет пожить в Италии, раз время играет по нашим правилам! – Он резко развернулся и почти прокричал это в лицо Норрису.

Тот опешил, поперхнулся воздухом.

– Ты чего, Вельги? – прошептал Норрис, протягивая руку к другу, но Вильгельм отбросил ее.

– У нас нет времени носиться со мной. У нас нет времени ждать. Я чуть не умер, ты меня спас. На этом хватит переживаний. Я решил отдать эти браслеты кому-то, это мое решение! Мне за него расплачиваться, как и за все, что я натворил. Хватит меня жалеть. Хватит думать обо мне, когда нужно думать о Земле! – воскликнул Вильгельм, а лицо его покрывалось красными пятнами.

– Вильгельм, пару дней назад ты был раздавленным мясом, валявшимся на кровати! – прошептал Норрис. Лилиан повернулась к ним и наблюдала за перепалкой с большим интересом.

– До конца осталось совсем немного, ты просто запрещаешь мне выходить из моего же дома? Потом долечусь. Потом все, потом. Сейчас мы и так упустили слишком много времени, Норрис. Мы больше не можем ждать.

Норрис стоял. Грудь его рвано выталкивала воздух, а желваки ходили туда-сюда. Он не выдержал кипевшей обиды, разбуженной бессонными ночами у кровати умиравшего друга.

– Знаешь, может, если бы Ульман когда-то не возложил тебе корону на голову, ты бы видел дальше собственного носа. Ты бы свою жизнь ценил.

– Я ценю ее до тех пор, пока она что-то стоит. Но без Земли она ничего стоить не будет, ты же знаешь, – вздохнул Вильгельм и опустил голову. Произносить эти слова было намного сложнее, чем думать о них.

– Тогда почему ты видел только те проблемы, в которые тебя тыкали носом? – вырвалось у Норриса, и он сразу же испугался этих слов. Схватившись за горло, словно оно было виновато в этом порыве злости, он прошептал. – Вельги, прости, пожалуйста, прости. Я не это хотел сказать…

Вильгельм улыбнулся. Глаза загорелись ядовитым блеском удовлетворения.

– Ну наконец-то я увидел едкого и язвительного Норриса, – криво улыбнувшись, прошептал Вильгельм, облокотившись на стену. Ему все еще было тяжело стоять.

– Вельги, я…

– Не прикидывайся больше. Я привык видеть в тебе задиру и