начиная со вчера, мой ответ остался бы неизменным:

– Я уже все рассказал Ольге.

Мару поднял взгляд:

– Миш…

– Там шторм. Ариадна не понимает, что это опасно.

Конечно, он хотел услышать другое. За то, сколько Мару позволял Хольду, он имел полное право знать все о его уходе. Но я не мог. Если его мир не останется прежним, и в нем тоже появятся Адам, мертвая троица и госпожа М., мне некуда будет вернуться, когда все закончится.

– Наверное, из-за контрфункции… – Он потер глаза.

Я не понял. Мару вздохнул:

– Дай мне десять минут. Я закончу, и попробуем что-нибудь придумать.

– Хорошо. Спасибо. Схожу пока умоюсь.

Он еле кивнул и вернулся к планшету.

Когда все случилось, я был в ванной, искал, чем вытереть лицо. Боль пришла изнутри – зверская, раздирающая – и швырнула меня об раковину. Я упал, мгновенно перестав видеть. В ушах захрустело, будто моими собственными костями. Мозг вопил – в агонии, но однозначно. Боль, боль, смерть, боль. Меня погребло. Под телом, темнотой, под надвигающейся гибелью. Но, наверное, я все же успел издать звук. Наверное, он был протяжным и громким. Потому что надо мной заклубились тени. От их вибрирующего присутствия коротило обрывы нервов. Пожалуйста, думал я, не шевелясь, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… Я не знал, чего просил.

А потом где-то пробило дыру. Боль хлынула наружу стремительным водоворотом. Вибрации оказались приглушенными голосами, и я узнал самый близкий. Куница говорила со мной нараспев:

– Сейчас, солнышко, потерпи… Сейчас ты заснешь и станет легче…

У теней проявились лица. Их было много. Они были в ужасе.

– Ариадна… – выдавил я по звукам, по смыслу. – Это… Ариадны…

Но они и сами все поняли.

* * *

Когда ко мне вернулась способность думать, пусть и с задержкой, я понял, что все снова ругаются.

– Вы убьете ее, если не скажете!

– Оль. Это бесполезно.

– Тогда пошлите функцию! Найдите ее и сами привезите обратно!

– Она просила не делать этого.

– Какая нахрен разница, что она просила, когда…

Я был жив, в одном куске, и потому смог приподняться – как оказалось, на кровати. Комната плавилась по краям. Силуэты присутствующих тоже. И все же я узнал Мару, стоящего у окна против света, и Ольгу, по широкой высокой спине, и Дедала, потому что он сказал:

– Она преемник, как и вы. Для меня ваши волеизъявления равны, и одно не может отменить другое.

Ольга рыкнула. Откуда-то издалека донесся голос Куницы – сжатый, как под давлением:

– Ты должна стать Минотавром.

Я повернулся к двери, где расплывалось темное, без привычных цветастых роскошеств пятно. Привыкнув к качке, я различил неприметную дорожную одежду и волосы, стянутые в косу, что так казались мокро соломенными. Куница видела, что я очнулся, но это не имело значения. Свою часть сцены я отработал.

– Если ты станешь Минотавром, вся эта брехня с маркерами и полномочиями перестанет мешать. Мы найдем Ариадну. Но что важнее, мы найдем эту прячущуюся сучку – за одну дверь. Неважно, где она сныкалась, чего хочет или не хочет. Для лабиринта воля Минотавра – абсолют.

Ольга судорожно вдохнула. Но прежде, чем ей, да и всем, показалось, что у нас нет другого выхода, я прохрипел:

– Не надо…

Они посмотрели на меня.

– Пожалуйста… Не надо… Без полномочий преемника Ариадна будет беззащитной… Если она у ник…

– Мы не знаем наверняка, – выдавила Ольга.

– Мы ничего не знаем наверняка, – обронил Мару. – Кроме того, что, если в лабиринте снова появится Минотавр, это отменит код Тесея. Дедал вернется к привычным делам. Мы не сможем рассчитывать на его помощь.

Куница фыркнула.

– Тоже мне, помощник. При всем уважении.

– Без Тесея не будет и этого.

Ольга сцепила руки на груди:

– Дедал передает Минотавру какое-то новое знание, так? Другой уровень взаимодействия с системой. Разве мы не сможем использовать это?

– Тебе понадобится время, чтобы разобраться, что к чему, – ответил Мару. – Не говоря про использовать. Но даже если ты быстро сориентируешься в новом восприятии, не факт, что нам это поможет. Отношения Дедала и Минотавра, Минотавра и лабиринта – это не про нас. Ведь никаких нас раньше тут не было.

Ольга тяжело отвернулась. За окном фонил дождь. Он наполнял тишину сыростью и белым шумом.

– Когда у нее откат?

– Между четырьмя и пятью утра, – ответил Мару. – Еще больше двенадцати часов.

– Она может умереть за это время?

Куница дернула плечом.

– Не знаю. Она теряет кровь, но, кажется, некритично. Для более точного анамнеза он снова должен все почувствовать.

– Что будет с ним, если она умрет? – Ольга повернулась к Мару.

Тот окинул ее напряженным взглядом.

– Я категорически против. Прости.

Ольга потемнела.

– Я догадываюсь, что ты попросишь следующим, но мы не можем так поступить. Ариадна – живой человек.

– У нее сломано полтела! Всмятку внутренние органы! А его мозг воспринимает эти повреждения, как свои! Если нам не удастся спасти ее, нужно хотя бы обезопасить его! Чтобы не вышло, как со Стефаном! Иначе кто следующим полезет в этот гребанный спасательный круг?! Ты?!

Мару дернулся, поморщился оттого, что дернулся, и, стиснув зубы, возразил:

– Если Дедал реавторизируется в них сейчас, Ариадна заснет. Это лишит ее последнего шанса на выживание.

– Мы все равно поедем ее искать. Но так он хотя бы будет в безопасности.

Мару посмотрел в сторону и повторил только:

– Прости.

– Трус, – прошипела Ольга.

– Да как скажешь.

Я много что чувствовал, но не правую руку. В ней не было ни онемения, ни боли – я просто не мог пошевелить ею, будто она была чужой. Но если кровотечение не критичное, думал я, значит, сама рука на месте, значит, это перелом, может, даже открытый, но это нестрашно, покуда Ариадна жива, и мы могли найти ее.

А мы могли.

– Я знаю, что делать…

Все снова посмотрели на меня.

– Мы дубль-функция, – хрипло продолжил я. – А в дубль-функции все общее. Значит, моя воля – это ее воля. Значит, если я попрошу что-то, противоречащее ее прежней просьбе, для Дедала она все равно что передумает. Новое решение отменит предыдущее. – Я посмотрел на функцию. – Я хочу, чтобы меня нашли. Если меня ищут, пусть найдут. Мне нужна помощь.

Они смотрели на меня так, будто речь шла о каком-то магическом ритуале. Но я знал, если бы Виктор с Тамарой были здесь, они бы предложили то же самое. Некоторые вещи очевиднее, когда ты – это кто-то еще.

Дедал повернулся к Ольге и назвал какие-то цифры. Никто не понял. Он спросил:

– Вы записываете?

Мару, помедлив, вытащил смартфон. Дедал повторил еще раз, уже ему.

– Что это? – нахмурилась Ольга, когда Мару показал ей экран.

Он молча вернул себе телефон и стал что-то искать.

– Похоже на координаты, – Куница бродила по комнате, сосредоточенно разглядывая пол.

Мару подтвердил через пару секунд:

– Трасса. Полчаса на юго-восток. Хотя с такой погодой – не меньше часа.

Куница подняла голову, и, поглядев куда-то внутрь меня, задумчиво молвила:

– Это действительно может быть ДТП.

– Откуда у нее машина? – пробормотала Ольга. – Во дворе все на месте.

– Она