— Да.

— Я не прикоснулся бы к твоему херу, даже если б он былбриллиантовым. Дрочи его сам. Как ты думаешь, зачем Бог дал тебе две руки?

Сколько это продолжалось? Бог, может, и знает, но МусорныйБак не знал. Минута, час, век — какая разница? У него появилась уверенность,что в момент оргазма Малыша он ощутит сразу две вещи: горячий ручеек спермы усебя на животе и пулю, разрывающую ему внутренности. Последняя клизма.

Потом бедра Малыша напряглись, и из пениса рванулсяпрерывистый поток спермы. Рука Мусорного Бака стала скользкой, словно на неенадели резиновую перчатку. Через мгновение пистолет был вытащен. Молчаливыеслезы облегчения брызнули из глаз Мусорного Бака. Он не боялся смерти, вовсяком случае, смерти ради темного человека, но он не хотел погибнуть в этоймрачной комнате от рук психопата, даже не увидев Циболы. Он готов был уженачать молиться, но он инстинктивно подозревал, что Бог не станет слушать того,кто отдал свою душу темному человеку. Да и когда Бог помогал Мусорному Баку?Или Дональду Мервину Элберту, если уж на то пошло?

Малыш захрапел.

«А теперь я уйду, — подумал Мусорный Бак, но он опасался,что как только он двинется. Малыш тут же проснется. — Я уйду, как только будуокончательно уверен, что он уснул. Пять минут. Не больше».

Но никто не знает, сколько длятся пять минут в темноте.Можно даже сказать, что в темноте пяти минут не существует. Он ждал. Постепенноон погрузился в сон.

Он оказался на дороге, где-то высоко в горах. Звезды былитак близко, что казалось, их можно потрогать руками. Было очень холодно. Побокам дороги смутно вырисовывались скалы.

Что-то приближалось к нему из темноты.

А потом раздался его голос: «В горах я дам тебе знак. Япокажу тебе мою силу. Я покажу тебе, что случится с теми, кто не подчиняетсямне. Жди. Смотри».

В темноте стали появляться красные глаза. Они окружилиМусорного Бака плотным кольцом. Поначалу он подумал, что это глаза ласок, нокогда кольцо еще немного сжалось, он увидел, что это большие горные волки. Ушиих торчали вперед, а из черных пастей капала слюна.

Он испугался.

«Они поджидают не тебя, мой верный слуга, понял?»

А потом они исчезли.

«Смотри», — сказал голос.

«Жди», — сказал голос.

Сон кончился. Он проснулся и увидел яркий солнечный свет,идущий из окна мотеля. Рядом с окном стоял Малыш, на котором вчерашняя попойка,похоже, никак не отразилась. Все завитки и колечки его прически были приведеныв полный порядок, и он любовался своим отражением в зеркале. Его кожаная курткабыла наброшена на спинку стула. Кроличьи лапки болтались на ней, как трупики нависелице.

— Эй, мешок дерьма! Я уж думал, мне опять придется смазатьтебе руку, чтобы ты проснулся. Вставай, нас ждет трудный день. Сегодня многочего случится, я прав?

— Конечно, — ответил Мусорный Бак со странной улыбкой.

Когда Мусорный Бак проснулся вечером пятого августа, он всееще лежал на игорном столе в казино «МГМ Гранд-Отеля». Перед ним, оседлав стулзадом наперед, сидел молодой человек с прямыми волосами соломенного цвета и всолнцезащитных очках. Первое, что заметил Мусорный Бак, — это был камень,висевший на его открытой шее. Черный, с красной щелью посредине. Как глаз волканочью.

Он попытался сказать, что хочет пить, но изо рта у неговырвался лишь слабый стон.

— Ну и натерпелся же ты от жары, надо полагать, — сказалЛлойд Хенрид.

— Вы — это он? — прошептал Мусорный Бак. — Вы здесь…

— Главный? Нет. Флегг сейчас в Лос-Анджелесе. Но он знает,что ты здесь. Я говорил с ним по радио.

— Он придет?

— Что? Только для того, чтобы на тебя посмотреть? Нет, чертвозьми. Он будет здесь в свое время. Ты и я, паренек, мы просто пешки. Он будетздесь, когда ему будет надо. Тебе так хочется увидеть его?

— Да… нет… я не знаю.

— Ну, так или иначе, тебе представится такой случай.

— Пить…

— Конечно. Вот. — И он протянул ему термос с вишневымпрохладительным напитком. Мусорный Бак осушил его одним глотком, а потомсогнулся, схватившись за живот и постанывая. Когда судорога прошла, онпосмотрел на Ллойда с немой благодарностью.

— Как ты думаешь, сможешь что-нибудь съесть? — спросилЛлойд.

— Да, пожалуй.

Ллойд обернулся к стоявшему позади него человеку.

— Роджер, пойди скажи Уитни или Стефани-Энн, чтобы онипожарили этому парню картошки и пару гамбургеров. Нет, черт, что я такое несу.Он ведь заблюет нам все здание. Суп. Пусть дадут ему супа. Хорошо, парень?

— Все, что угодно, — с благодарностью сказал Мусорный Бак.

— У нас здесь есть парень, — сказал Ллойд, — по имени УитниХорган. Когда-то он был мясником. Он — жирный мешок дерьма, но готовить умеет.В этом ему не откажешь! А здесь есть все. Когда мы сюда въехали, генераторы всееще работали, а холодильники были набиты до отказа. Чертов Вегас! Ну и местечкоже здесь!

— Да, — сказал Мусорный Бак. Ллойд ему уже нравился, хотя ондаже не знал, как его зовут. — Это Цибола.

— Чего-чего?

— Цибола. Город, который искали многие.

— Да, масса людей искало этот город, но большинство из нихпотом жалело, что нашло. Впрочем, можешь называть его, как тебезаблагорассудится. Похоже, ты совсем перегрелся, пока шел сюда. Как тебя зовут?

— Мусорный Бак.

Ллойду это имя, похоже, совсем не показалось странным. Онпротянул Мусорному Баку руку. На кончиках пальцев все еще оставались исчезающиеследы его пребывания в тюрьме Финикса.

— Меня зовут Ллойд Хенрид. Рад познакомиться, Мусор.Приветствую тебя на борту нашего корабля.

Мусорный Бак пожал протянутую руку, и ему с трудом удалосьне разрыдаться от благодарности. Насколько он помнил, впервые за всю его жизнькто-то протянул ему руку для рукопожатия. Он был на месте. Он был принят.Теперь в течение долгого времени он будет пребывать внутри. Ради этого онпрошел бы в два раза более длинный путь по пустыне и сжег бы себе вторую руку иобе ноги.

— Спасибо, — пробормотал он. — Спасибо, мистер Хенрид.

— Черт возьми, братец, зови меня Ллойд.

— Ллойд. Спасибо, Ллойд.