— Так-то лучше. После того, как ты поешь, я тебя отведунаверх, в твою комнату. Завтра у тебя будет кое-какая работа. У главного,наверное, на тебя свои планы, но пока и без этого работы достаточно. Мы многоездесь вернули к жизни, но далеко не все. Команда наших ребят на Боулдер Дэмпытается полностью восстановить все электроснабжение. Другие работают надводопроводом. Еще у нас есть разведывательные отряды, мы приводим сюда от шестидо восьми человек в день, но пока я тебя избавлю от этих подробностей. Похоже,ты так долго шел под открытым небом, что солнца хватит тебе на месяц вперед.

— Пожалуй, — сказал Мусорный Бак со слабой улыбкой. Он ужеготов был отдать свою жизнь за Ллойда Хенрида. Собрав все свое мужество, онуказал на камень, покоившийся во впадинке на ллойдовской шее. — Это…

— Да, все парни, кто обладает кое-какой властью, носят его.Это была его идея. Это черный янтарь. Не совсем камень. Что-то вроде нефтяногопузыря.

— Я имею в виду… красный свет. Глаз.

— Тебе он тоже кажется глазом? Это щель. Особый подарок отнего. Я далеко не самый крутой парень из его людей. Но я… черт возьми,по-моему, можно сказать, что я его талисман. — Он пристально посмотрел наМусорного Бака. — Может быть, ты тоже? Кто знает? Уж во всяком случае, не я. Онскрытный, Флегг. Но так или иначе, о тебе он говорил нам особо. Мне и Уитни.Это на него не похоже. Слишком много приходит сюда, чтобы замечать каждого вотдельности. — Ллойд выдержал паузу. — Хотя, если он захочет, он все сможет.По-моему, он видит насквозь любого из нас.

Мусорный Бак кивнул.

— Он может творить чудеса, — сказал Ллойд слегка хриплымголосом. — Я видел. Не хотел бы я быть одним из тех, кто против него.

— Да, — сказал Мусорный Бак. — Я видел, что случилось с Малышом.

— Каким малышом?

— С парнем, с которым мы были вместе, пока не поднялись вгоры. — Он поежился. — Не хочу говорить об этом.

— О'кей, парень. А вот, наконец, и твой суп. Уитни-такиположил тебе гамбургер. Тебе понравится. Этот парень готовит прекрасныегамбургеры. Постарайся, чтобы тебя не вырвало, О'кей?

— О'кей.

— Ладно, у меня есть еще дела. Если бы мы мой старый дружокПоук мог бы увидеть меня сейчас, он не поверил бы своим глазам. Еще увидимся.

— Конечно, — сказал Мусорный Бак, а потом добавил робко: —Спасибо, спасибо за все.

— Не говори спасибо мне, — дружелюбно сказал Ллойд. — Скажиспасибо ему.

— Я так и делаю, — сказал Мусорный Бак. — Каждую ночь. — Ноон разговаривал с самим собой.

Ллойд уже шел через вестибюль, беседуя с человеком, которыйпринес суп и гамбургер. Мусорный Бак проводил их взглядом, а потом жаднонакинулся на еду и съел почти все. Он чувствовал бы себя прекрасно, если бывзгляд его не упал на тарелку. Это был томатный суп, и его цвет был цветомкрови.

Он отодвинул тарелку в сторону. Внезапно его аппетит исчез.Очень просто было сказать Ллойду Хенриду, что не хочешь говорить о Малыше, ногораздо труднее было перестать думать о том, что с ним случилось.

В безоблачный теплый денек, когда они ехали по I-70 изГолдена прямо на Скалистые горы. Малыш отказался от пива ради бутылки виски«Ребел Йелл». Еще пара бутылок, аккуратно упакованных в пакеты из-под молока,стояла между ними. Несколько раз Малыш замечал, что хотел бы ссать «РебелЙелл», если б мог. Потом спрашивал у Мусорного Бака, верит ли тот в этиштучки-дрючки. Мусорный Бак, бледный от страха и все еще с похмелья послевчерашних трех банок пива, говорил, что верит.

Даже Малыш не мог ехать по этим дорогам со скоростьюдевяноста миль в час. Он снизил скорость до шестидесяти и пробормотал сквозьзубы что-то нелестное о трахнутых горах. Потом он просиял:

— Когда мы доберемся до Юты и Невады, мы наверстаемпотерянное, Мусорок. Эта красотка по ровному шоссе может выдавать стошестьдесят. Веришь в эти штучки-дрючки?

— Это прекрасная машина, — сказал Мусорный Бак с улыбкойбольной собаки.

— А ты думал. Он отхлебнул «Ребел Йелл», запил пепси-колой изавопил: — ЙАХОООУУУ!

Через некоторое время скорость упала с шестидесяти досорока. Потом до тридцати. Малыш постоянно матерился сквозь зубы. «Форд» петлялсреди мертвых машин, которых становилось все больше и больше.

— Что за хренотень? — ярился Малыш. — На хрен они сюда притащились?Решили сдохнуть на высоте десяти тысяч футов, так их мать? Эй вы, мудозвоны,прочь с дороги! Слышите меня? Убирайтесь с дороги!

Мусорный Бак съежился от страха.

Они завернули за поворот и наткнулись на ужасный затор изчетырех потерпевших аварию машин, который полностью блокировал ведущие на западполосы I-70. Труп, залитый засохшей кровью, лежал раскинувшись на дороге лицомвниз. Рядом с ним валялась сломанная кукла Чэтти-Кэти. Слева затор нельзя былообъехать из-за шестифутового забора. Справа был обрыв.

Малыш отхлебнул «Ребел Йелл» и швырнул «Форд» в сторонуобрыва.

— Держись, Мусорок, — прошептал он, — едем в обход.

— Там не проедешь, — взвизгнул Мусорный Бак.

— Проедешь, — прошептал Малыш. Глаза его сверкали. Он выехална обочину.

— На меня не рассчитывай, — быстро сказал Мусорный Бак исхватился за ручку двери.

— Сиди, — сказал Малыш, — или ты превратишься в дохлый мешокдерьма.

Мусорный Бак обернулся и уперся в дуло 45-го. Малышнапряженно хихикнул.

Мусорный Бак сел обратно. Он хотел закрыть глаза, но не смогэтого сделать. В его окне исчезли последние шесть дюймов обочины. Теперь взглядего упирался прямо в далекие вереницы серо-голубых елей и нагромождениевалунов.

Он чувствовал, что до обрыва остается четыре дюйма… двадюйма…

— Еще один дюйм, — стал напевать Малыш. Глаза его былишироко раскрыты, а зубы оскалились в широкой усмешке. Пот выступил на егокукольном лбу чистыми и прозрачными каплями. — Еще… только… один.

Все случилось очень быстро. Мусорный Бак почувствовал, какзаднее правое колесо провалилось вниз. Он услышал звук падающих камней. Онзакричал. Малыш выругался и перешел на первую передачу. С левой стороны,оттуда, где лежал перевернутый труп микроавтобуса марки «Фольксваген», раздалсяметаллический скрежет.

— Лети! — завопил Малыш. — Лети, как птица! Лети, черт тебяпобери! ЛЕТИ!

Задние колеса «Форда» бешено вращались. На секундупоказалось, что машина сползает к обрыву. Но потом она дернулась вперед и сновавыехала на дорогу.