Он шел в сопровождении своего эскорта. После полуночи ониподошли ко входу в туннель Эйзенхауэра. На этот раз Мусорный Бак не колебался итвердо направил свои шаги в правую черную пасть. Чего ему было бояться с такимителохранителями?

Это было долгое путешествие. Почти сразу же после его началаон потерял всякое представление о времени. Он шел вслепую, от одной машины кдругой. Один раз его рука погрузилась во что-то мягкое и влажное, и его обдалотошнотворным зловонием. Но и тогда он не остановился ни на секунду. Время отвремени он замечал в темноте красные глаза, которые указывали ему путь вперед.

Потом он почувствовал в воздухе свежесть и заторопилсявперед, раз даже упав с капота одной машины и больно ударившись головой обампер другой. Через небольшой промежуток времени он поднял голову и увиделвверху звезды, бледнеющие перед наступлением зари. Путешествие через туннельзакончилось.

Его телохранители исчезли. Но Мусорный Бак упал на колени ипоблагодарил их в продолжительной и бессвязной молитве. Он видел волю темногочеловека в действии.

Через две мили дорога немного расчистилась, и идти сталогораздо удобнее. К полудню он дошел до Вейла. Усталость валила с ног. Он разбилстекло, отпер дверь, нашел кровать и немедленно провалился в забытье.

Седьмого августа Ллойд Хенрид вошел в комнату, куда вчерапоместили Мусорного Бака. Это была прекрасная комната, расположенная на тридцатомэтаже «МГМ Гранд-Отеля». Там стояла круглая кровать с шелковыми простынями, ана потолке было круглое зеркало, той же величины, что и кровать.

Мусорный Бак посмотрел на Ллойда.

— Как чувствуешь себя, Мусор? — спросил Ллойд.

— Нормально, — сказал Мусорный Бак. — Уже лучше.

— Еда, вода и отдых — вот и все, что тебе нужно, — сказалЛлойд. — Я принес тебе кое-какую чистую одежду. Не знаю, твой ли размер.

— Какая красивая. — Мусорный Бак и сам не знал своихразмеров. Он взял джинсы и рубашку из рук Ллойда.

— Спускайся на завтрак, когда оденешься, — сказал Ллойд.Голос его звучал почти подобострастно.

— Хорошо.

Ресторан гудел от разговоров, и он остановился за углом,объятый внезапным страхом. Они посмотрят на него, когда он войдет. Онипосмотрят на него и рассмеются. Сначала кто-то захихикает в углу, потом кто-топодхватит, а потом весь зал затрясется от смеха, указывая на него пальцами.

«Эй, ребята, прячьте спички — идет Мусорный Бак!»

«Эй, Мусор! Что сказала старая леди Симпл, когда ты сжег еепенсионный чек?»

«Все простыни промочил, Мусорок?»

На коже его выступил пот, и он почувствовал себя скользким,несмотря на душ, принятый после ухода Ллойда. Он вспомнил свое лицо в зеркалеванной комнаты, покрытое медленно заживающими струпьями, свое изможденное тело,свои глаза, слишком маленькие для глубоко зияющих глазниц. Да, они рассмеются.Он прислушался к шуму разговора, к позвякиванию столового серебра и решил, чтонадо улизнуть отсюда подальше и поскорее.

Потом он вспомнил о том, как нежно волк ухватил его за рукуи увел его от металлической гробницы Малыша. Тогда он расправил плечи и вошел.

Несколько человек скользнули по нему взглядами, а потомвернулись к еде и разговорам. Ллойд, сидевший за большим столом в центре зала,поднял руку и помахал. Мусорный Бак подошел. За столом сидело еще три человека.Все они ели яичницу с ветчиной.

— Накладывай себе сам, — сказал Ллойд. — У нас здесьсамообслуживание.

Мусорный Бак взял поднос и пошел за своей порцией. Стоявшийза стойкой толстый человек в грязном поварском халате внимательно смотрел нанего.

— Вы мистер Хорган? — робко спросил Мусорный Бак.

Хорган усмехнулся.

— Да, но звать ты меня будешь Уитни. Чувствуешь себя лучше?Когда ты пришел, ты выглядел как Божий гнев.

— Гораздо лучше.

— Выбирай, что хочешь. Я рад, что ты здесь, парень.

— Спасибо, — сказал Мусорный Бак.

Он вернулся к столу Ллойда.

— Мусор, этот человек — Кен ДеМотт. Вот этот парень слысиной — Гектор Дроган. А этот паренек, который пытается отрастить у себя налице то, что в таком изобилии растет у него в заднице, называет себя КозырнымТузом.

Все закивали ему.

— А это наш новый друг, — сказал Ллойд. — Его зовут МусорныйБак.

Последовала серия рукопожатий. Мусорный Бак принялся заяичницу. Потом он поднял глаза на молодого человека с пробивающейся бородкой испросил тихим вежливым голосом:

— Не могли бы вы передать мне соль, мистер Туз?

Сидевшие за столом удивленно переглянулись, а потомразразились хохотом. Мусорный Бак уставился на них, чувствуя, как в груди егоподнимается волна паники, но потом он услышал смех, по-настоящему услышал его ипонял, что в нем нет никакой злобы. Никто здесь не будет спрашивать его о том,почему он сжег церковь вместо школы. Никто не будет донимать его пенсионнымчеком миссис Симпл. Он тоже может улыбнуться, если хочет. Так он и сделал.

— Мистер Туз, — хихикал Гектор Дроган. — Ну, Козырной, тыдаешь.

Козырной Туз передал Мусорному Баку соль.

— Зови меня просто Козырной, парень. И я отзовусь в любоевремя. Ты не будешь называть меня мистером Тузом, а я не буду называть тебямистером Баком, идет?

— Идет, — ответил Мусорный Бак, все еще улыбаясь. —Прекрасно.

Мусорный Бак налегал на яичницу, чувствуя внутри приятноетепло. Это ощущение было настолько незнакомо ему, что было почти болезненным.Пока он ел, он пытался понять, что же это за ощущение. Потом он поднял взгляд,посмотрел на окружавшие его лица и подумал, что, пожалуй, он понимает, что этотакое.

Это было счастье.

«Какие отличные ребята», — подумал он.

И сразу же вслед за этим: «Я дома».

В тот день его никто не беспокоил, но на следующий день,вместе с большой группой людей, его отправили на Боулдер Дэм. Там они провелицелый день, наматывая медную проволоку на перегоревшие генераторы. Он работалсидя на скамейке, с которой открывался вид на озеро Мид. Никто не следил заним. Мусорный Бак подумал, что здесь нет бригадиров и надсмотрщиков, потомукаждый рад своему труду, совсем как он.

На следующий день он узнал, что это не так.