В театре настала жуткая тишина. Ни шелеста, ни движения впартере. Разум всех людей был подчинен. Дальше пойдут оборотни, а потомсдадутся и вампиры. По крайней мере, большинство из них. Я никогда ещеподобного не ощущала.

Я отобрала руку у Дамиана – он не заметил, просто таращилсяперед собой в пространство. Я оглянулась на телохранителей и увидела, чтоКлодия пошатывается. Лизандро стоял спокойно, умиротворенный. Черт, вот тебе иохрана.

Я оглянулась на Мику – у него глаза стали мутнеть. Схвативего за руку, я подумала: «Нет!». Ни за что.

Я толкнула силу импульсом по его руке, мой леопард потек изменя как теплая вода, разливаясь у него по коже. Он глянул на меня расширеннымиглазами.

– Дай силу нашим котам, – шепнула я.

Он кивнул, закрыл глаза, и я ощутила, как мой леопардускользает и идет за его зверем метафизическими проводами к другим леопардам.Среди телохранителей у нас были два леопарда.

– Ma petite, что ты делаешь?

– Даю сдачи.

Мой леопард стал раздуваться вверх, и я потянулась кРичарду. Он был в толпе внизу со своей дамой, преподавательницей местногоколледжа. Он не мог себе позволить, чтобы его убрали, но и мы не могли себепозволить, чтобы его здесь не было. И он произвел на свою даму впечатление,достав два билета на сегодняшнее гала-представление. Я коснулась его энергии, ион шепнул мне мысленно:

– Что происходит?

Я позвала своего волка, и леопард затих, но я чувствовала,как Мика шарит дальше, ищет леопардов. Мой волк проснулся, и я стала видетьглазами Ричарда. Его человеческая спутница таращилась на сцену, ожидая, невидя. Мой волк коснулся его зверя, я подумала о том, чего я сейчас от негохочу, и ощутила, как наша энергия, наши волки пошли от него кругами, выискивая,и там, где проявлялась наша энергия, волки просыпались.

То, что вампир подчинил себе мастеров городов, впечатляло,но то, что он загипнотизировал стражей, было опасно. И мне это совсем ненравилось.

Обернувшись, я увидела, что Клодия все еще борется. Онарухнула на колени, защищаясь, стараясь не поддаться этой силе. С крысами у менясвязи не было, но попытаться – вреда не будет. А кроме того, мой волк началрваться наружу, а это мне не надо было совсем.

Отставив кресло, я присела рядом с Клодией. В глазах у нееужас, она протянула ко мне руку, я схватилась за нее, думая: «Сила». Глаза еепрояснились, и она вцепилась мне в руку почти до боли. Вдруг я ощутила Рафаэля– не так, как Ричарда или Мику, но ощутила его силу, будто аромат в воздухе. Поруке Клодии, руке его крысы, я передала ему силу – достаточную, чтобыосвободить его крысолюдов, составлявших большую часть нашей охраны.

Он взял эту энергию, воспользовался ею, и я ощутила ее, каккамень, брошенный в пруд. Шире и шире расходились круги, и леопарды, волки,крысы вздрагивали и пробуждались. И злились.

Если бы рядом был гиенолак, я бы и с ним попробовала. Когдая помогала крысам, мои звери успокоились. Сила их проснулась, но они непытались разорвать меня на части. Все мы ждали, пока придет большой страшныйвампир – мы знали, что он близко, ощущали его.

Сила Жан-Клода напряглась сильно и внезапно, заставив меня согнутьсяпополам, чуть ли не рухнуть на пол. Клодия меня подхватила:

– Что это с тобой?

Я мотнула головой – ничего.

Жан-Клод пробуждал своих вампиров, но для этого ему нужнабыла моя некромантия, и он одолжил ее, не спрашивая, но я не возмутилась. Оченьо многом сегодня не будет времени вежливо спрашивать.

Я глянула в ложу по другую сторону нашей, не в ту, где Ашер,а в ту, где сидел Сэмюэл с семейством. Сэмюэл смотрел на меня, и Теа глянула внашу сторону. Их сыновья поддались магии, как и двое русалок из их свиты. Ктобы это ни делал, он вполне мог подчинить всех, кроме самих мастеров дадвух-трех самых сильных слуг. Потрясающая мощь это была. И страшная.

Клодия помогла мне встать, и у нас за спиной разошлисьшторы. Это был не Истина или Нечестивец, а какой-то незнакомый вампир, высокий,по-спортивному мясистый – не жирный, но чуть более массивный, чем мне вмужчинах нравится. Высокий и широкоплечий, как Ричард, но он, в отличие отРичарда, знал, что он большой, и ему это нравилось. Двигался он скользящей походкой,которая сама по себе была чем-то вроде танца. Почти все его тело было обнажено,трико покрывало ровно столько, чтобы вампира не арестовали за неприличие. Аторс у него был красив даже по моим меркам. Небрежные светлые кудри опускалисьчуть ниже ушей, обрамляя лицо, красивое мужественной красотой. Всю свою красотуон вложил в лицо, и взгляд на него был как удар – по крайней мере, таково былонамерение владельца. Клодия только беспомощно пискнула – вот так быстро он ееподчинил.

Я вцепилась пальцами ей в руку, но это ее не освободило.Взглянув ему в глаза, я ощутила тяжесть его силы. Взгляд говорил: «Я красив, яжеланен. Ты меня хочешь».

Я затрясла головой, мне пришлось напрячь силу, как клинок изножен выхватить, чтобы не поддаться этому взгляду. Огги не смог меня подчинить,а этот вот – может. И я опустила взгляд вместо того, чтобы выдержать. Кактолько меня перестали сверлить эти светлые глаза, я смогла думать. Черт побери,до чего же силен.

Я увидела приближение его руки, Клодия попыталась помешать –он только глянул на нее, и она застыла. Лизандро попробовал – и снова толькоодин взгляд, и Лизандро смешался.

Секундного колебания хватило на то прикосновение, котороебыло ему нужно. От прикосновения все это становилось хуже – или лучше. Онхотел, чтобы я подняла глаза – и я подняла.

Я встретилась с ним взглядом, и снова лицо его стало какблещущий красотой клинок. Он навис надо мной, будто сейчас поцелует, и где-то вглубине остатков здравого рассудка еще держалось понимание, что тогда будетплохо.

Послышался запах одеколона Жан-Клода, аромат шеи Ричарда.Жан-Клод шире открыл метки, и я встрепенулась, и шагнула назад, прочь от этогоблондина.

Я потянулась к себе за спину, и Жан-Клод взял мою руку.Прикосновение мастера – и я снова была устойчива к светлоглазому блондину.

Он улыбнулся – самодовольно изогнул губы, и улыбка говорилаясно: «Еще чуть – и я бы тобой завладел». И действительно, чуть не завладел. Ивсе еще ощущалось дышащее присутствие силы в театре, текущей по зрителям, иэтой силой не был стоящий перед нами блондин. Что-то еще более мощное ждалонас. И это более мощное мы сами пригласили в город. Святая Мария, Матерь Божия,что же мы натворили?

Блондин взвился в воздух у нас над головами, а там уже былополно вампиров. Они летали над публикой, и в тот же момент тот самый вампирвсех отпустил. Он снял свой контроль над зрителями, и они заахали, завизжали –не потому, что был подчинен их разум, об этом они не знали, но из-за волшебногопоявления вампиров.