неподвластный страху и волнению. Я всегда считал его самым надежным напарником в любой чрезвычайной ситуации. Что бы ни случалось, он всегда сохранял невозмутимость и уверенность, а его холодный ум заранее работал над проблемами, с которыми нам предстояло столкнуться. Никому не удавалось застать его врасплох. Он больше всех соответствовал тому идеальному типу солдата, который мы старались выковать в PPA, и просто был очень обаятельным и, безусловно, самым популярным человеком во всем подразделении. Крогана, новичка, мы не успели хорошо узнать. Этого тихого юношу Портер взял под свое крыло и был о нем высокого мнения.

После того как Уотерсон, Локк, Сандерс и Бьютимен ушли от нас, а Кэмерон, Кертис и Портер погибли, группа людей, определявших весь характер нашего подразделения, поредела. Их преемники Ричес, О’Лири, Сайзер, Тейлор, Мосс, Гэллоуэй, Оуэн, Барроуз и Коукс не казались мне такими же глыбами, их личности были как будто бледнее. Впрочем, это типичное заблуждение стариков, которые, как только начинают чувствовать себя одиноко, думают: «Эх, никто не сравнится с титанами, которых я знал в молодости!» Пройдет всего три месяца, и Ричес, Оуэн и остальные сами станут старой гвардией, пока я буду вздыхать о былых днях с сержантом Бруксом и квартирмейстерами Дэвисом, Стюартом и Барнсом. Хотя с начала наших приключений прошло не больше двух лет, время для нас летело стремительно.

Вытесненные из леса немцы подорвали дамбу на последней протоке, отделявшей нас от Равенны, и затопили низину. Теперь они контролировали только цепь укрепленных пунктов в фермерских домах и хозяйственных постройках, куда добирались по мосткам. Заминировав все подступы, они чувствовали себя в безопасности.

Прежде чем взяться за них, мы с 27‐м уланским полком поучаствовали в штурме деревни Фоссо-ди-Гиайя. Хорошо укрепленное поселение перекрывало уланам главную дорогу на Равенну. Сначала они устроили мощную артподготовку на пятнадцать минут, а затем мы ударили с фланга из двадцати пулеметов и двинулись на джипах вдоль канала. Уланы тем временем наступали в пешем строю с другой стороны. Возник довольно напряженный момент, когда мы приближались к деревне: на высоком берегу джипы оказались хорошей мишенью, и двоих наших ранило огнем из полузатопленных домов, но уже в следующий миг мы спрыгнули с бортов и ворвались в Фоссо-ди-Гиайя, вынудив немцев сдаться. На обратном пути из деревни с четырнадцатью пленными (остальные достались уланам) по нам стали бить минометы и 88‐миллиметровые орудия. Обстрел был плотный, но мы все же успешно вывели пленных в относительно безопасный лес и построили их для обыска и допроса. Поначалу они слегка оторопели, а потом внезапно осознали, что война для них закончилась. С хриплыми шутками они расстегнули свои кожаные ремни и бросили на землю этот символ неволи на военной службе. Хотя десять минут назад мы пытались убить их, а они нас, нам эти люди понравились. Пленным предложили сигареты, а Барроуз, мой пулеметчик, принес бутыль вина и кружку, чтобы дать каждому выпить. Пока я одного за другим их допрашивал, оказалось, что для тех, с кем я уже поговорил, готовят чай и завтрак. Без всяких приказов – ребятам показалось естественным сделать это для людей, только что прошедших суровое испытание. Мы с удовольствием видели, что враги, которых мы так редко наблюдаем живыми и вблизи, – такие же, как мы, люди. (Партизаны смотрели на это с неодобрением.) Позже сержант Дэвис, получивший в тот день легкое ранение, пришел просить разрешения на несколько дней оставить пленных: они уже показали себя весьма полезными и поучаствовали в возведении моста через канал. Похоже, отряд был не против заполучить себе еще четырнадцать питомцев.

Джон Кэмпбелл, который теперь командовал патрулем «S», оставил былую нерешительность и стал довольно дерзким. Заняв ферму под названием Ла-Гваядора, он обнаружил по соседству, на ферме Ла-Фаворита, немецкий пост. Несколько дней подряд он посылал туда одного из партизан, безоружного и в гражданской одежде, с ведром молока на продажу солдатам. Получив таким образом сведения о посте и о подступах к нему через минные поля и разлившуюся реку, а также о привычках его обитателей, Кэмпбелл составил план захвата. Поначалу я запретил ему соваться туда, но он так упрашивал, что стало ясно: нельзя удерживать его и бойцов от затеи, в которую они вложили душу. Стоит помнить, что Кэмпбелл командовал отрядом совсем недолго и еще не успел проявить себя. Я знал, что он иногда может сделать глупость, а еще у него был существенный и очень раздражавший меня недостаток – он постоянно все терял: оружие, минометы, даже собственные деньги, – но меня очень впечатлило, что его поддержали О’Лири, Ходжсон и сержант Сайзер, толковые и опытные солдаты. Очевидно, раз он сумел завоевать их доверие, значит, был способен на большее, чем я предполагал. В общем, я согласился. Они вышли в предутренний час, пешими, в сопровождении «молочника»; прокравшись сквозь темноту, укрылись в сарае рядом с фермой. Ночью немцы почти в полном составе стояли в караулах вокруг фермы, поскольку опасались, что их застигнут врасплох, но Кэмпбелл со своими людьми подобрался так тихо, что их никто не услышал. На рассвете немцы, довольные, что еще одна долгая ночь прошла без потрясений, вернулись в дом, чтобы позавтракать и отдохнуть. У дверей остался лишь один сонный часовой. Кэмпбелл выждал час, чтобы немцы как следует расслабились, а затем вместе со своими бойцами выскочил из сарая и ворвался на ферму. Часового отключили, прежде чем он сообразил, что происходит. Остальные клевали носом над завтраком или уже спали – всех разоружили без единого выстрела, обошлось без жертв. Сильный и проворный О’Лири в одиночку захватил на чердаке шестерых. Затем бойцы прибрали в доме, оставив там идеальный порядок, и вернулись с пленными в Ла-Гваядору. Следующим вечером немецкие солдаты, доставившие в Ла-Фавориту еду, были чрезвычайно озадачены: никаких следов борьбы, на столе недоеденная еда, при этом гарнизон поста исчез в полном составе. Не знаю, что они сообщили в рапорте командованию, но попыток вновь захватить ферму никто не предпринял.

Это была первая операция Джона Кэмпбелла в духе плаща и кинжала. Он провел еще несколько аналогичных и столь же успешных, захватив почти все посты на нашем берегу Фиуми-Унити – протоки, отделявшей нас от Равенны. Пленные рассказывали, что среди немцев ходили жуткие слухи, а самое странное, что ни один из захваченных Кэмпбеллом постов так и не восстановили. Другие патрули тоже проводили операции в этом духе, даже начали соревноваться друг с другом, и мне пришлось за ними присматривать. В основном в PPA служили простые и здравомыслящие люди,