тебя кину, ты всегда сможешь найти себе более благодарного работодателя, но таких как ты на улицу не выкидывают!

Глаза его сверкали неописуемой гордостью, а голос звучал излишне торжественно.

— Ты не заметила этого, тыковка? Ты — гений! Чудо! Я впервые вижу подобного тебе человека, который мне искин на коленке собрал! Да эта твоя ебаная корпа ни черта не шарит, кого выкинула, а я разглядел!

Гений. Чудо.

Просто так на улицы не выкидывают. Ну как же.

Озлобленно цыкнув, Харада резко опустила взгляд вниз, но все же почувствовала — загоревшиеся кончики ушей выдали такое глупое чувство, как смущение, с головой. Хорошо, что было жутко холодно, и этого заметно не было. Но Котобуки мгновенно все это почуял, у него, как у знатного жулика, был нюх на подобные откровения; от этого его улыбка стала елейней, а сам он засиял, словно добился своей цели.

Ну конечно, чертов ублюдок. Он просто знал, как правильно играть на струнах чужой души, а Харада, как полная дура, попалась на это и схватилась за последнюю соломинку. За надежду. Стоило уже наконец повзрослеть окончательно и отбросить надобность в чужой похвале, но почему-то сейчас эта откровенно фальшивая лесть была как нельзя кстати.

— Ну? Идем? — неторопливо поинтересовался он.

— Я вечно иду на поводу у других… — неожиданно пробормотала Харада и бросила на Котобуки усталый взгляд. — Как думаешь, это нормально?

— Если ты не знаешь, куда деть себя, а другие видят в тебе ценный ресурс — почему бы и нет?

Он выглядел почти искренне удивленным.

— Я не знаю, кто твой бывший босс, но он то еще хуйло. Это я тебе говорю, как такой же бывший корпорат. Просрать такой талант…

— Опять льстишь.

— О нет, Харада-кун, — хмыкнул Котобуки с невероятно серьезным видом. Что-то нехорошее мелькнуло у него во взгляде. — Ненавижу лесть и вранье. Поэтому я говорю только правду, и ничего, кроме правды.

Глава 26. Знаки будущего

В Эдо было полно многоярусных конструкций, особенно в развлекательных районах ближе к центру: больше всего это было заметно в Синдзюку, в районе Нео-Кабуки-Те. Ямато там редко бывал, но знал, что неба там почти не видно из-за нависавших зданий, переходов, и новых ярусов развлекательного района. Здесь царила вечная ночь, и, вместе с этим, это давало местному бизнесу уйму преимуществ. Жаждущим не нужно было ждать наступления темноты, чтобы отправиться в таинственный мир развлечений и алкоголя, достаточно было просто переступить границу района, а дальше — только успевай доставать кошелек.

Порой, гуляя в этом месте, он ощущал невероятную тоску по солнцу; но, с другой стороны, он никогда не испытывал никакой особой ностальгии по нему, а потому воспринимал жизнь в центре, куда почти не доходили его лучи, лишь искусственный фальшивый свет фонарей, как должное. В конце концов, чистое небо — это что-то далекое, возможное может быть в Пустошах, но никак не в их гнилом городе. Но он не был Окамурой, чтобы рассуждать о пороках общества. В сущности, он был никем — но хотя бы тем, кто сумел выбить невероятный куш и получить нечто желаемое, невозможное.

Возвращение к жизни того, кого он убил.

Поэтому… Ямато просто радовался, что был жив.

Он и Цубаки.

Они много гуляли. Ходили по местам, куда хотела она. Выпивали, потому что через него она могла ощутить легкий эффект эйфории, словно переводила сигналы мозга в импульсы, доступные для понимания машине. Хозяева забегаловок неодобрительно смотрели на него, пьющего в одиночестве, но ему было плевать: сам он в это время изображал с Цубаки совместное свидание. Но чем дольше они продолжали эту игру, тем больше Ямато понимал: она все же была юрэем, все это было не взаправду. Не настоящей Цубаки. Цифровым призраком, буквальным отпечатком личности перед смертью. Окамура рассказывал ему про таких: появившиеся в результате ошибки, они жили короткое время, ведомые лишь собственными эмоциями. Многие были опасны, а потому на них велась охота сетевыми самураями. Кто-то просто продолжал бессмысленное общение на бордах, пока за ними не приходили.

Это была не Цубаки, но она сама это признавала; но некому больше было претендовать на место оригинала.

Где кончалась настоящая личность и начинался слепок «Химико»?

Мог ли кто-то найти ее следы, чтобы потом устранить, ведь ее существование — греховно для нео-трансдентности и СОЦБ? Вычислит ли ее кто-то? Имеют ли сетевые самураи доступ настолько глубоко?

Но Цубаки не была частью общей Сети, она жила в серверах «Химико» и в его голове, не более.

Ямато вспоминал Ханзе — и откровенно говоря сомневался.

О нем, Ханзе, он вспоминал частенько; все же, если бы не он, то вряд ли бы Ямато вернул себе воспоминания, ну, часть их, и начал эту безумную жизнь. Где он был сейчас? Хороший вопрос. Искать его намеренно он не собирался, но был уверен — стоит Ямато найти Окамуру, как отыщется и Ханзе. Ему до сих пор было непонятно, отчего тот так ревностно реагировал на подчиненных Окамуры, ту странную троицу. У них же была одна цель. Возможно, Окамура и не планировал использование того искина, «Изанами», в качестве помощи в своих планах, но в остальном? Вдвоем они добились бы куда больше. Плюс странные способности Оторы…

Вдвоем они составляли крайне странный тандем.

В воспоминаниях Ханзе всегда виделся улыбчивым, с жесткой широкой ухмылкой и пронзительным взглядом. Он был жутко самоуверенным, но Ямато мог его понять: при его способностях не было смысла просто гордиться, были целые поводы. Он многое знал, многое умел, и имел столько же контактов почти везде.

Но с тех пор, после «Химико», их пути разошлись. Как и с Оторой.

Отора…

Нет. Сначала надо найти Окамуру, а потом уже думать об этих двоих.

Но до Окамуры тоже было пока далеко. Ямато выжидал, пока пройдет хотя бы два месяца с момента происшествия на свалке, чтобы точно обезопасить себя от преследования людьми «Хорин». Мыслями он иногда возвращался к ним: к Нитте, к Хараде, ко всем тем, кого повстречал на пути. Столько людей умерло… Сколько пострадало из-за его неосторожных действий…

Он часто ошибался. И это не стоило принесенных жертв.

— Какая разница? — зевала Цубаки, лежа на парапете.

Они вдвоем находились на краю одного из ярусов — впереди раскинулись более бедные районы, а позади возвышалась железная дорога с яркой вывеской рекламы «Номура Холдингз», владевшей железными путями внутри городов. Судя по тому, как сияли фонари и как сильно гудел состав, это был срочный синкансэн, наверняка