прямиком из Осаки; на такой скорости трудно было рассмотреть логотип, но Ямато знал, что на них всегда красовалась небольшая улитка — маскот корпорации «Тацумури Стил Констракшнс», владевшей другой частью путей, в частности в Осаке. Сам Ямато там не был, но слышал, что поезда там почитали. Еще бы, по слухам, на них — точнее, на содержавшей их корпе, собственно, «Тацумури» — держалась вся местная экономика.

На дворе стояла поздняя ночь. Отличное время для прогулок.

— Я думаю о том, что сделал, — Ямато опустил голову и свесил ее вниз. — Тайтэн прав — если бы я не убил Аи, то ты была бы жива, и не стала бы новым ядром «Химико».

Он затянулся и оперся на железную решетку; затем, выкурив сигарету почти до основания, одним быстрым движением сбросил ее вниз. Сверкнув напоследок огоньком, она растворилась в сияющем неоне города внизу, и в ней, исчезнувшей в непроглядной мгле, он видел свое будущее: неизвестное, темное. Неопределенное. Узрел там свои надежды, вспыхнувшие и потухшие слишком быстро. Эдо не щадил людей. Он вырывал их мечты, коверкал их и затем возвращал, обезображенные и страшные.

Он спас Цубаки. В какой-то степени это действительно было «спасением» — теперь, свободная, она не была вынуждена страдать от зависимости от «парамиты». Но какой ценой?

— Если бы я не убил Аи, то и Харада осталась бы жива… И Тайтэн не сотворил бы с ней… что он сделал.

Не убил бы. Не заставил бы вынашивать собственного ребенка.

Вспоминая его речи, Ямато закусил ноготь на большом пальце. Он не хотел сочувствовать Хараде, но если бы он тогда остановился, помог, может, обрел бы себе выгодного союзника и лишил бы ее тех ужасов, что она прошла перед своей смертью.

Цубаки вновь пожала плечами, не двигаясь с парапета.

— Какая уже разница? Все они мертвы. Прошлого не исправить.

— Иногда приятно думать о том, что было бы.

— Ты просто тратишь свои хорошие эмоции на это, — она скользнула по нему взглядом и чуть скривилась. — Мечты — это глупость. Надо понимать, что ты делаешь и куда движешься. Глупо просто мечтать. Надо ставить себе цель и достигать ее.

Рациональность и логика — верный спутник юрэев, как искинов, всплыла в голове фраза. Но Ямато промолчал, лишь взглянул на нее из-под опущенных ресниц, но не ответил. Он сам был виноват. Да и Цубаки… может, это было частью ее образа. Она ведь тоже не «надеялась» — сразу пошла к нему, рассчитывая найти спасение. И почти нашла, просто он сглупил.

Но он не был согласен.

Он помнил слова Окамуры, сказанные ему когда-то: «Жить — значит мечтать! Пока ты мечтаешь, ты живешь. Иначе — смерть». Но Цубаки уже не поняла бы этого. Она была юрэем, искином во полоти. Как бы много в ней не было от человека, она окончательно обернулась машиной. И истинная природа то и дело проскакивала в ее суждениях. Ведь Цубаки размышляла сейчас исключительно логично. И не иначе.

— Что ты думаешь об этом?

— О чем конкретно? — отозвалась она невинным голоском.

— О том, что твой отец мертв.

— Скатертью ему дорожка в ад, — сплюнула Цубаки и ощерилась. — Там ему самое место.

— А о Хараде?

— А что о ней думать?

— Вы же были друзьями. А Тайтэн…

— Что, ты думаешь, я начну испытывать к ней жалость только из-за этого? — резко поднявшись, Цубаки уставилась прямо в глаза Ямато. Сейчас она выглядела точно так же зло, как и в тот момент, когда в комплексе Тайтэн пытался остановить ее от глупой попытки побега, ощерившаяся, бледная. Ее призрак начал мигать с удвоенной силой, и на секунду модная воспроизведенная одежка сменилась на костюм нетраннера, а лицо, всего на секунду, будто бы исказилось, уподобляясь острому андрогинному лицу Харады. Но голос не изменился: — Она знала, на кого работает. И она знала, что если хочешь жить спокойно, то не надо делать то, что она делала. Харада намеренно погналась за тобой, желая откусить кусок побольше, ну вот и проиграла. Не моя вина, что… бззззз…. ТайтэЭЭэЭэбзззЗЗЗзззЗз…

А потом ее призрак начал дергаться, исчезая и появляясь вновь.

Ямато недоуменно моргнул, когда голограмма Цубаки перед ним начала расплываться, словно ее чем-то глушили, а затем и вовсе исчезла, рассыпавшись на множество иллюзорных пикселей. Он несколько раз окликнул ее, надеясь, что это просто оптическая галлюцинация — ну, мало ли, оптика дала сбой. Но нет. Ответа не было. Тишина.

Он так давно не был один, что на секунду стушевался.

Потом опомнился и хмуро огляделся по сторонам, понимая, что все это произошло не просто так; осознал, что находится не один. Но понял о том, кто именно появился, лишь в тот момент, когда позади кто-то намеренно шаркнул ногой. Резко крутанувшись на месте, Ямато уставился на человека перед собой — и недоуменно скривился, судорожно гадая, не был ли это кто-то из «Хорин». Рука невольно сжалась в кулак, а сам он напрягся, готовясь к бою.

Но перед ним стояла девушка, наверное, ровесница Масаки. Она выглядела неброско: в вязанном свитере и без выкрашенных в безумные цвета волос, на фоне своих ровесников она бы мгновенно затерялась. Поначалу он стушевался, потому что не мог понять, кто она такая, но потом осознание ударило словно молния: он видел ее, ну конечно. Она была одной из неприметных девчонок из группы Масаки, из тех, с кем он не общался. Не все лезли с ним коммуницировать, и он прекрасно понимал отсутствие желания. От осознания сердце перестала бешено стучать в груди, но… Что-то в ее взгляде Ямато очень не понравилось — в том, как склонила незнакомка голову набок и утвердительно, будто намеренно сюда шла, произнесла:

— Наконец-то ты один.

— Откуда ты…

— Просто знаю, — прервала его та, потом улыбнулась. Постучала по переносице. — Оптика постоянно горит.

Это… было неожиданно крайне логичное объяснение, и он смутился, поражаясь, как и сам не догадался до подобного. Ну конечно, ведь Цубаки постоянно была к ней подключена. Ему еще повезло, что у него была старая модель, где при контакте горели лишь кольца вокруг зрачка, а не радужка, иначе вопросы сыпались бы повсеместно. Но, выходит, она и это увидела?

Он не отреагировал, когда странная девушка облокотилась на железную сетку рядом с ним и достала из кармана пачку сигарет. Дешевые, по запаху чувствовалось. Она предложила и ему, и вдвоем они затянулись. В воздухе повис запах синтетической вишни. Химозный, просто жуть.

Как и все в этом городе.

— Как ты смогла? —