Но вместе с темнотой площадь также погрузилась и в неестественную гробовую тишину. «А что так можно было что ли?!», — кажется, именно это хотел выкрикнуть каждый свидетель столь быстрого избавления от магической аномалии, но единственное на что им сейчас хватало сил — так это стоять в ступоре с широко раскрытыми от удивления ртами. Вопросов было слишком много. Но, пожалуй, самый главный заключался в том, что это за незнакомый маг такой, которому хватило лишь взмаха руки, чтобы избавить их от разрыва, к которому за эти долгие дни не нашли даже способа, как подступиться, ни маги, ни храмовники.

Безумец, зная прекрасно, какую реакцию вызовет такое его эффектное появление, какое-то время и не обращал внимания на настроение площади. Он был полностью занят собой и до оскала в зубах пытался перетерпеть боль, которую возродила метка. На самом деле во время закрытия разрыва не произошло чего-то нового, мужчина делал всё то же, что и в прошлые разы. Но беда в том, что и ощущения были всё те же. А он ведь уже долгое время не приближался к шрамам Завесы, и следовательно любезный подарок этого мира — метка — давал знать о себе лишь зудом. Редкие вспышки могли лишь только дыхание сбить от неожиданности, но не больше. Зато сейчас он словно вернулся в день нападения на Убежище, снова его рука пылала в адской боли, мешая мужчине нормально воспринимать реальность.

А может быть, он был просто не готов к этой боли, потому что после всех проведённых умозаключений хотел считать, что метка хоть сколько-то, но всё-таки уже не считает его чужим. А нет. Её магия всё так же выжигает его руку.

Вскоре, осматривая площадь, Безумец взглядом встретился с королём. Алистер, видимо, не веря своим глазам через решётки забрала, даже скинул с головы шлем, чтобы лучше осмотреть неизвестного человека. Сейчас его гвардейцы ждут от него приказа, но, очевидно, король не знает, что предпринять. Ведь то, что весь творившийся несколько дней ужас закончился так быстро и так неожиданно, выбил из колеи даже его. Вместе с тем голова воина была переполнена вопросами. Он ведь вновь почувствовал близость носителя скверны, поэтому был уверен, что перед ним стоит Серый Страж.

Безумец, когда боль стала терпима, вновь спрятал руку с до сих пор пылающей меткой под плащ, а сам хотел поспешить каким-то образом убраться с площади, чтобы избежать вопросов. Тем более вступать в конфликт с храмовниками ему совсем не хотелось. Однако не успел.

— Это он! Этот маг приходил сюда в день трагедии! Это он! — неожиданно неправильную тишину площади нарушил даже слишком громкий крик одного из эльфов, кто добровольцем решил бороться за свой дом на передовой.

Тёмный силуэт магистра был не такой уж и примечательной фигурой, поэтому мало, кто мог бы подтвердить слова утомлённого ушастого воина. Однако этого было и не нужно. Поддаваясь словам собрата и желанию отыскать того, кто понесёт ответственность за трагедию, все остальные эльфы, что были на площади, заголосили о виновности этого человека.

Безумец с отвращением фыркнул. Ведь у раттусов нет ни единого доказательства его вины, но толпа настолько сильно всегда рушит индивидуальность сознания каждого её участника, что сейчас они даже не задумывались о правдивости обвинений. Поэтому уставшие, отчаявшиеся эльфы уже были готовы наброситься на мага, забыв, что именно он пару минут назад предотвратил полное разрушение эльфинажа.

Настроение площади накалилось до предела. Безумец, понимая, что сбежать уже не сумеет, приготовился атаковать сам. Конечно, мужчина не хотел портить отношение с Ферелденом, в особенности, с его правителями, но всё-таки позволить остроухим навредить себе… снова… он уж тем более не мог. Даже если эльфы и были совсем не далеки от правды в своих обвинениях…

Однако, не дав этому обострению случиться, Алистер вдруг скомандовал своим гвардейцам, и они вмиг окружили таинственного мага. С одной стороны, они не давали ему сбежать, с другой, толпа элитных вояк отобьёт желание напасть у любого остроухого мстителя.

* * *

Не желая больше провоцировать местных, но и не собираясь отпускать всё-таки уже подозреваемого, король дал приказ задержать мага и увести из эльфинажа как можно скорее.

Конвой, который вёл по ночным улочкам столицы неизвестного мага, продвигался достаточно медленно. И причина не только в том, что этот самый маг просто физически не способен к быстрому передвижению на своих двоих поломанных ногах, а ещё и по желанию солдат. Безумец прекрасно видел, что они готовы его хоть часами водить по городу, хоть экскурсию провести, лишь бы потянуть время и как можно дольше не возвращаться обратно в эльфинаж, к неблагодарным, как они наверняка сейчас думали, эльфам. Всё-таки солдаты к человеку, который и избавил их от риска однажды погибнуть от лап демона в главной заднице города, испытывали куда больше симпатии, чем к остроухим, несмотря на любые обвинения, которые ему впопыхах выдвинули.

Впрочем, в том, что он пока только подозреваемый, а не обвиняемый, и за решёткой его решили просто спрятать от разъярённой толпы, а не лишить свободы, мужчина убедился полностью, когда его наконец довели до конечной точки — форта Драккон.

Расположившись на сухой соломе в одиночной комнате, Безумец удивлял своим полным спокойствием приставленных караульных. А чего ему, собственно, волноваться? То, что новый мир не перестаёт дарить ему совсем новый опыт, на этот раз отправив его в тюрьму по ту сторону решётки, уже просто забавляло. А то, что он за решёткой ненадолго, было очевидно всем, ему — тем более. Ведь, приведя его в самую главную тюрьму королевства, с ним обошлись небывало для этого места снисходительно. Не было ни тщательнейшего обыска, ни допроса. Только без особой настойчивости забрали трость (видимо, до конца не верили, что она может исполнять роль посоха) и сразу же отправили в весьма чистую, для тюрьмы, камеру, посоветовав дожидаться дознавателей и не создавать проблем. Этому совету магистр и решил последовать.

Безумец был уверен раньше утра с допросом всё равно не явятся. Сначала выделят половину сил ищеек на поиски информации о нём в городе, а вторую отправят в эльфинаж опрашивать свидетелей. Но насчёт этого вердикта маг был абсолютно спокоен. Ведь первые если что-то и узнают, то ничего нового или провокационного, чего не знал бы Эамон. А вторая группа наверняка поленится и побрезгует расспрашивать эльфов поголовно и будет писать отчёт, опираясь в основном на слова хагрена. А уж эльфийка ничего плохого про того самого гостя точно сказать