Первые предположения в не такой уж и опасности вторженца закрались уже тогда, когда, получив от своего телохранителя подтверждение в отсутствие первичной опасности, в комнату зашла Анора и осмотрелась уже сама. Ей сразу бросилось в глаза, что разбросанные по столу бумаги не выглядели так, будто бы в них кто-то рылся, а словно они сами разлетелись от сильного потока воздуха. Потом была найдена главная улика — под столом валялось чёрное птичье перо.

Как и положено любому помещению, хранящему внутри государственные тайны, сюда было очень проблематично попасть. Есть только два известных входа: через дверь или окно. Первый способ проблематичный, у двери всегда стоит караул, а второй — проблематичнее в разы, поскольку все окна были закрыты литой решёткой. Поэтому вскоре, почти окончательно отбросив предположения о позднем воре, лазутчике или нанятом убийце, хозяйка кабинета уже смелее прошлась по нему, заглянула за каждую мебель. Её ждала удача. Стоило свету свечей на подсвечнике, что был в её руках, дойти до угла, то тут же она увидела, как из-за углового шкафа осторожно и несколько напугано выглядывали чёрные глаза-бусинки.

Это оказалась просто птица, просто чёрный ворон.

От вида наконец-то обнаруженного «нарушителя» женщина не сдержалась и всё-таки засмеялась. Да и как тут не смеяться? Ещё немного и на уши был бы поднят весь дворец, пришлось бы и за королём высылать. А, оказалось, это всего лишь была птица. Теперь так же стало понятно, почему горсть винограда, лежащая в тарелке на столе, весьма заметно-таки поредела.

Учитывая уровень защиты, появление здесь человека было бы намного необъяснимее, чем — животного. Появление ворона же Анора объяснила весьма быстро и просто: её служанка, Эрлина, во время сегодняшней вечерней уборки комнаты решила проветрить помещение и не заметила, как сюда пробрался пернатый посторонний.

Когда один из караульных решил заняться птицей и, гремя доспехами, подошёл ближе, чтобы поймать, ворон, конечно же, напугался и забрался глубже в проём между шкафом и стеной. Теперь, чтобы его достать понадобится двигать тяжеленную, переполненную разными документами мебель. Королева покачала головой, осуждая поспешные действия солдата. Всё-таки вороны слишком недоверчивые и осторожные животные, даже домашние ведут себя с чужими враждебно. Поэтому она посчитала, что надо для начала постараться выманить пернатого хотя бы едой. Всё же лучше, чем круша всё вокруг, носиться по комнате в попытках его поймать. Тем более, если напугать сильно, птица ведь и напасть может.

Отправив стражников на своё караульное место, за дверь, Анора велела телохранителю отойти подальше. Конечно, хоть она и постаралась снизить вероятность создания громких шумов (а солдатское обмундирование как раз-таки гремит и громко), однако оставаться одна она всё-таки не собиралась. Ведь оставаться один на один с недрессированным животным, особенно вороном, который без особых проблем своим массивным клювом и глаза способен выклевать, наиглупейшая ошибка.

Сорвав виноградинку, Анора аккуратно протянула её в тёмный угол, откуда совсем скоро снова показалась пернатая любопытная голова. Женщина даже и не думала кормить ворона, хотя бы потому что считала, что он не подпустит к себе, а уж тем более не возьмёт что-то из рук незнакомого человека. Но животное оказалось удивительно доверчивым. Сначала глаза-бусинки посмотрели на предлагаемое угощение, потом — на неё саму. И вскоре, видимо, не посчитав женщину опасной, ворон частично вылез из своего укрытия и склевал виноград прямо с рук да так аккуратно, что девушка даже не почувствовала.

Не была она уверена, что такой очевидный, для человека, и совсем ничего не значащий, для птицы, жест дружелюбия поможет. Но непрошенный гость снова удивил. Когда Анора отошла подальше, ворон снова высунул голову и посмотрел на неё. Потом он глянул на стражника, убеждаясь, что тот достаточно далеко, чтобы пугать или нападать. А после птица выбралась из укрытия и, недолго думая, взлетела. Делая осторожные перелёты-перескоки по мебели, пернатый вскоре добрался до стола и продолжил свою трапезу, от которой его, видимо, и оторвали. Птичья совесть совсем не мешала ему поедать королевский виноград.

«Домашний. Видимо, сбежал от хозяина», — наблюдая за поведением животного, подытожила Анора. Слишком уж ворон доверчивый. Хотя, чтобы понять, что он не дикий, и за поведением его смотреть не нужно. Достаточно было осмотреть ворона при хорошем освещении. Непривычно крупный даже для своего вида, упитанный, здоровый: ни одной неприятной залысины на теле, — а перья, как на подбор, все глянцевые (значит, он уже взрослый) и чистые. Красавец. Однозначно. Таких среди диких ни в лесу, ни в городах не найдёшь.

От наблюдения за наглецом, который даже не вороном, а гордым павлином топтался на столе, хотелось только смеяться. Смешно было даже стоящему поодаль гвардейцу. Это было очевидно. Хотя тот умело и скрывал любые проявления смеха. Именно поэтому женщина до сих пор не велела согнать птицу, а только со сдержанной улыбкой продолжала наблюдать и с любопытством ждать каких-нибудь новых сюрпризов от этого пернатого чуда. Ворон же, абсолютно не волнуясь о людях, которые на него смотрели, вдоволь пользовался предоставленным гостеприимством хозяйки кабинета и, поклёвывая виноград, бегло осматривал бумаги на столе, пока не наткнулся на небольшую записную книжечку.

То, что птица заинтересовалась её дневником, которому королева доверяла хоть и не секретные, но всё же личные свои переживания и который она сегодня забыла убрать и оставила открытым с вечера на столе, Анора не сочла поводом для волнения. Всё-таки, слава Создателю, умеющих читать животных Тедас ещё не видывал. К счастью, тевинтерские маги, однозначно, поголовно безумные малефикары, дальше создания мабари не ушли, не смогли ещё сильнее изуродовать природу.

Однако вскоре «читателю», видимо, надоел неинтересный блокнот. Иначе, зачем ворон схватил одну из страниц клювом и начал дёргать, как забавой и не объяснить. Казалось бы, он эту страницу пытается перевернуть, но нет, потому что это «переворачивание» получилось настолько неаккуратным, что странницу он измял и почти порвал.

Пришлось Аноре приструнить гостя и дать понять, что здесь он всё-таки не хозяин. Подойдя, она приказом и соответствующей жестикуляцией велела ворону оставить бедный блокнот в покое. Женщина выразила свой выговор в таком виде, потому что привыкла именно так обращаться к собакам, которые есть во многих семьях Ферелдена, королевская семья не исключение. Однако будучи птицей, а не собакой, ворон всё равно прекрасно понял суть её слов. Тут же прекратив играться с блокнотом, пернатый поднял голову, глянул на королеву, а потом недовольно каркнув, почти гаркнув, высоко поднял голову и горделивой походкой вперевалку отошёл на другой край стола

«Ну, вы посмотрите, какой характерный!», —