мага энтропии) магические вспышки, исходящие от пленённых им духов. Если проводить аналогию с живыми, они точно кричали от боли, не хотели показывать то, что запомнили потом. Тот колоссальный поток энергии, который они выпустят вместе с последним кусочком воспоминаний, просто убьёт их. Но останавливаться и отпускать жителей Тени тевинтерец был не намерен, приказал показать напугавший их образ. Благодаря чему вскоре смотровая площадь вновь вернулась, только происходящее сейчас на ней сражение смешалось в кучу неразборчивых искр: сила духов была брошена на создание чего-то… огромного.

Раздался оглушающий рёв в небе и совсем скоро смешался с хлопаньем огромных крыльев. Когда Безумец поднял голову, то буквально обомлел и остался стоять истуканом. Силуэт огромного существа, чьи крылья застилали собой полнеба, навис над ним. Дракон исполинских размеров мог тягаться мощью с самим фортом. Пусть каменное изваяние по размерам превосходило, однако даже оно не выдерживало напора огромной твари. От любого удара лапой или хвоста рушились постройки и башни на площадке. От тяжёлых приземлений плитка под весом дракона трескалась, словно стекло. Огненное дыхание опаляло всё, к чему прикоснулось, плавились даже камни. А его кровь заливала округу. Кровь когда-то божественного существа ныне была черна, осквернена…

Как тот, кого Боги не считали достойным, чтобы явить ему в Тени свой божественный лик, Безумец никогда не видел драконов в истинном обличии. Однако слишком уж много объектов искусства в Тевинтере было посвящено пантеону, начиная от статуй и фресок и заканчивая огромными картинами. Так что мужчина, прожив достаточно долго в кругу духовных деятелей Империи, не хуже этих самых жрецов знал, как выглядят Древние Боги. Конечно же, он знал и облик Уртемиэля, Дракона Красоты. «Красотой» неспроста была названа его сфера покровительства: Уртемиэль действительно был самым красивым из пантеона. На всех картинах его фиолетовая чешуя блестела, переливалась на солнце, словно тысячи аметистов, шесть витых рогов венчали его голову, словно корона, а голубые глаза светились подобно лириуму необъятной непостижимой мощью. Его тело считалось идеальным: ни одного кривого когтя, клыка или лишнего шипа. Говорили, что за его полётом можно наблюдать вечно: в отличие от остальных Богов и обычных драконов, на своих огромных крыльях он не летел по небу, а плыл по нему грациозно, изящно, плавно. Он как будто танцевал меж облаков. Некоторые музыканты — видимо, особо фанатичные — называли мелодичным даже его голос, мол, что ни рык — так новая симфония.

Сейчас древний магистр видел полное противоречие знакомому образу. Перед ним существо самых страшных кошмаров, ужас во плоти. Изуродованная до неузнаваемости божественная сущность. Тело всё пропитано скверной. Чистейшая чешуя отныне покрыта плёнкой слизи, в некоторых местах есть тёмные пятна с постоянными подтёками то ли скверны, то ли заражённой крови, то ли гнили. Дракон потерял всё былое изящество — он тяжёлый, неповоротливый, неуклюжий — с подбитым крылом-то особенно. Зато и полностью смертоносен: огромные шипы теперь произрастали на шкуре повсюду. Неудивительно, если окажется, что они ещё и ядовитые. В гнилой пасти — бесчисленное множество клыков.

Опять Безумец не следил за отдельными фрагментами битвы: он лишь старался переварить увиденное, свыкнуться с тем фактом, что идолы его народа отныне выглядят именно так и что всё опять сводится к тому же роковому дню, когда они выпустили скверну, чем бы она ни являлась, в мир. Вместе с этим его дотошная натура заметила некие странности. Глаза Уртемиэля ныне пылали беспощадностью, ненавистью, а из-за множества ранений ещё и бешенством. Было в этой ненависти что-то большее, непривычное для порождений тьмы. Словно скверна извратила более глубокую, личную ненависть на всё живое, весь этот мир. Или эта ненависть сама порождает яд…

В один момент видение вновь рассыпалось, чтобы в следующий миг сложиться только в два, но особенно чётких силуэта. Там, в реальности, к этому моменту спустя неисчисляемое количество времени и жертв битва наконец-то подошла к концу, и бывший Бог лежал на залитой его чёрной кровью площади, на вершине форта Драккон. Уртемиэль был ещё жив, тяжело дышал, ревел от досады, периодически силился встать, однако наземники за счёт своего количества нанесли ему слишком много ранений. Передохнуть вестнику самого Мора не дадут: рядом с ним был человек, которого в последствии и назовут Героем Ферелдена, и наносил последний смертельный (для них обоих) удар. Айдан знал, как на самом деле происходит убийство архидемона, но в тот последний миг не испытывал ни страха, ни сомнений. Что стоит жизнь одного человека, когда на кону долгожданное прекращение Мора и спасение своей страны?

То, что произошло потом, прекрасно пояснило зрителю, чего так боялись духи. Неожиданная яркая вспышка породила столп света, устремившийся прямо в небо, через Завесу, который нёс просто колоссальные, казалось, нереальные объёмы энергии. Какая бы магическая сущность ни была под личиной дракона, очевидно, сейчас она погибала, вся накопленная ею сила очищалась и возвращалась обратно в родную среду, в Тень.

Раздался крик умирающего в агонии человека, вслед за ним, прикрывая глаза от света, чуть было не закричал сам маг: духи впитали часть той огромной энергии и теперь выпустили её прямо в нынешнее владение сомниари, буквально нанеся неосознанный урон по нему самому. Держать в контроле теневой участок, удерживать и командовать духами, а теперь ещё и защищаться от самой магии Тени, не нанеся непоправимого ущерба для своего здоровья, не смог бы даже он. Поэтому Безумец принял единственное правильное решение — как можно быстрее выйти из нынешних воспоминаний. Самый быстрый способ — избавиться от духов. Жаль, конечно, ведь они могли быть ещё полезны. Однако он не Солас и не умел так же хорошо работать с Тенью, так что выбирать не приходится.

Дополнительно Безумец удостоверился, что он правильно не поддался соблазну и раньше ожидаемого всё прервал, когда почувствовал странные волнения вокруг.

По неопытности мужчина нарушил собственные правила по работе в Тени — слишком поддался эмоциям, тому же страху, поэтому не будет ничего удивительного, если окажется, что он приманил какого-то демона. Хорошо, если какого-нибудь там демона отчаяния, а не кошмаров…

«Я сделал необходимые подношения этим утром, но боги хранят молчание. Жрецы напуганы. Весь Тевинтер напуган. Боги вели наш народ много веков. А теперь они замолчали. Остались ли мы одни в этом мире? Тогда чем мы лучше варваров с юга, которые обращаются за помощью к духам? И что за странные создания приходят из-под земли, как наши друзья гномы? Эти чада тьмы, и скверна, которую они несут… почему наши боги не защитят нас от них?