не против, потому что он уже несколько дней ловит себя на мысли, что этот угрюмый город ему надоел.

Больше всего бед разрыв наделал в первые часы после своего зарождения. В ту ночь остальной Денерим ещё не осознал степень угрозы катаклизма, правители не сразу решились вводить гвардейцев. Из-за этого в первые часы демонам эльфинаж противостоял исключительно своими силами при поддержке лишь нескольких стражников, которым не повезло в ту ночь нести караул именно у входа в гетто. А среди них, понятное дело, знатоков борьбы с монстрами Тени не нашлось. У многих «защитников» даже не было щитов, чтобы хоть ими закрыться от удара когтистой лапы. Но больше жизней всё-таки унесли именно пожары. Когда загорелся первый эльфейник многие семьи ещё спали, ничего не успели даже понять. По сухим дряхлым доскам огонь расползался словно по соломе. Остановить его бы уже не сумел даже дождь. И с появлением демонов гнева ситуация только ухудшилась. Очагов возгорания стало больше. В этот момент оставалось лишь благодарить хагренов прошлого за то, что они всё-таки старались контролировать строительство домов и не допустить объединения эльфинажа в один единый город-на-досках. Поскольку сейчас именно разделение всех застроенных эльфейников довольно-такими широкими улицами спасло эльфинаж от полного выгорания. Отдавая на выкуп огню один район, эльфы бросали все совместные усилия на защиту ближайших уцелевших. К счастью, воды, чтобы потушить огонь, который ещё не вышел из-под контроля, им хватило. В последствии ледяными заклинаниями помогли и маги.

Опять же такая сплочённость городских эльфов в час трагедии вызывала искреннее восхищение.

Теперь же, спустя несколько дней, ситуацию можно было даже назвать стабильной. Ведь после того, как король подтянул к месту трагедии свою гвардию — солдат, прошедших специальную подготовку — демоны уже почти никому не успевали причинить вред. А когда на защиту города пришли храмовники, которые и по сей день решили оставаться при Церкви, а чуть позже подтянулись и храмовники, присланные Инквизицией, демонов удалось сдерживать в пределах одной площади. Такой успех уже можно было назвать поводом для радости, но никто не посмел, потому что всё это даже близко не победа. Ведь во мнении о том, что со временем катаклизм разрастётся и эта жалкая кучка демонов, которую он выпускает сейчас, не его предел, сошлись и маги, и храмовники.

Нынешним поздним вечером Безумец решил вернуться туда, где продолжает оставаться разрушительное последствие от его действий. С высоты крыши уцелевшего трёхэтажного дома он прекрасно мог следить за всем происходящим. Можно сказать, что роль такого зрителя приносила удовольствие. Ведь когда где-то неподалёку творится ужас, паника, страх, отчаяние, а ты ко всему этому непричастен, возвышаешься над этим, то невольно навивается чувство собственного эгоистического превосходства. Однако мужчина прибыл сюда сегодня не злорадствовать над теми, кто был вынужден разбираться с последствиями его действий.

Собственное решение больше не возвращаться во дворец и желание покинуть Денерим, потому что задерживаться на одном месте в его положении очень опасно, даже в таком лабиринтоподобном городе, впрочем, не заставили магистра в тот же день направиться на все четыре стороны. Во-первых, он до сих пор не решил, куда ему стоит отправиться дальше, а, во-вторых, остались ещё здесь незавершённые дела.

Находясь рядом с аномалией и её последствиями, Безумец испытывал абсолютно… ничего. Вид почерневшего от пожара эльфинажа не всколыхнул даже намёка на совесть. А зачем сожалеть о том, на что ты лично сам пошёл обдуманно и с полным пониманием разрушительности последствий? Но вместе с этим покинуть наконец-то угрюмый город, не завершив дела, помешало чувство ответственности. Ведь фактически этот разрыв — его эксперимент. А значит, ему его и заканчивать. Нельзя бросать свои эксперименты… хотя бы из профессиональной этики.

Постепенно перебираясь ближе к площади, на которой и находился эпицентр бедствия — зелёная трещина в небе, мужчина испытывал всё большую сложность в контроле животного облика. Как же сильно в этом месте рвалась Завеса, как нестабильна была Тень. Безумцу даже фантазии не хватало, чтобы представить, каким умом обладал тот маг, который и решился потягаться с разрывом своим жалким арсеналом стихийной школы. Даже хорошо, что разрыв его испепелил, остальные «умники» хотя бы получили урок.

Вместе с тем магистр всматривался в нынешних защитников города. Как же ему хотелось сделать всё незаметно, без посторонних, без лишних глаз. Не хотелось ему привлекать внимание местных, тем более правителей. Они начнут задавать вопросы. Хуже, если окажется, что среди присланных Инквизицией храмовников будут те, кто знает его.

Но делать было нечего. Ждать дальше бессмысленно. Даже наоборот, чем он дольше ждёт, тем больнее будет закрывать разрыв.

Когда очередная волна обезумевших от недремлющего мира духов была уничтожена и разрыв дал им время передохнуть, отряд, сражающийся на передовой, стал разбираться в своих рядах. Нужно было отвести (а одного — и отнести) раненых в сооружённый неподалёку лазарет, а остальным восполнить потраченный запас зелий.

О степени опасности разрыва можно было судить по тому, что правители не скупились даже опустошить лавки городских травников, лишь бы обеспечить весьма дорогими зельями каждого солдата.

Спустившегося с крыши дома ворона не заметил никто. Солдатам было не до наблюдения за небом, ведь весь кошмар творился на земле. Поэтому-то появление человека прямо из чёрной дымки стало для всех неожиданностью. Караульные, приставленные наблюдать за активностью аномалии, только хотели в виде вопроса выразить своё удивление, как вдруг неизвестный поднял руку, устремил её на разрыв, и тогда уже на странный тёмный силуэт обратили внимание все.

Заискрившись небывалыми зелёными молниями разрыв у всех вызвал приступ паники. Человека, его раззадорившего, уже посчитали вторым полоумным магом. Храмовники собирались подбежать к нему и оттащить, чтобы неизвестный не повторил судьбу первого экспериментатора, а они все не получили больших проблем от этой необдуманной игры с Завесой. Однако когда рука мужчины вспыхнула, покрыв его всего зелёным ореолом, и магия Якоря стрелой устремилась в самую сердцевину разрыва, приблизиться уже не посмел никто. Даже наоборот. Когда по округе раздался странный вой и с каждой секундой только всё больше усиливался, будто сама Тень выражала своё негодование, присутствующие на площади предпочли пятиться. Всё говорило о том, что сейчас будет взрыв.

На счастье для психического здоровья воинов, эти манипуляции не длились долго. В какой-то момент носитель метки делает резкий осознанный рывок, и образовавшаяся магическая нить, поддаваясь этому жесту, «стягивает» разрыв.

Округу освещает последний свет остаточной магии — и через мгновение площадь погружается в привычную темноту ночи. А Денерим стал вновь освещаться единственным полноправным хозяином ночного