Потом, опьяненный нестихающим гневом и похотью, он принялсяза двух оставшихся в живых жертв. Он взмахнул лапой и вырвал плод из чреваматери, еще один взмах — и девочка превратилась в окровавленный кусок мяса.После этого маньяк стрелой ворвался в мой зад и там, вместе со своим проклятымсеменем, сбросил жажду убийства, которая ставила его вровень с самыми опаснымихищниками на земле…

И мы поспешили обратно в Венецию, обещав друг другувстретиться при первой возможности и обсудить последние детали сотрудничества,к которому у меня с самого начала не было никакого желания.

Я провела бессонную ночь. Одни боги знают, как я извиваласьи стонала от удовольствия в объятиях своих служанок, вспоминая чудовищныепреступления, которыми запятнала себя. В ту ночь я поняла, что срединаслаждений, которые предлагает нам жизнь, ни одно не может сравниться субийством; что если эта страсть проторила путь в человеческое сердце, изгнатьее оттуда невозможно. Поистине, ничто, абсолютно ничто в мире не сравнится сжаждой кровопролития. Стоит один раз утолить ее, и с этой минуты ваша жизньбудет немыслима без жертвоприношений.

Однако ни за что на свете я бы не согласилась на предложениеМоберти, ибо, как я уже говорила, оно таило в себе опасностей неизмеримобольше, нежели выгод; твердо решившись отказаться, я рассказала обо всем Дюран,которая одобрила мое решение, прибавив, что развратный разбойник через тримесяца поступит со мной точно так же, как поступил с Дзанетти. Когда появилсяего гонец, я захлопнула перед ним дверь, и больше никогда не видела Моберти.

Однажды Дюран пригласила меня к себе, где меня ожидаланезнакомая женщина, воспылавшая ко мне страстным желанием: надо признать, чтобольше впечатления я всегда производила на женщин, чем на мужчин, — факт,возможно, несколько необычный, но вполне для меня естественный. Синьора Дзатта,вдова крупного судейского чиновника, лет, наверное, пятидесяти, все еще неутратила свою былую красоту, а с годами приобрела бешеную страсть к женскому полу.Не успела эта лесбиянка взглянуть на меня, как тут же начала приступ настолькояростный, что скоро лишила меня всякой возможности сопротивляться.

Мы поужинали вдвоем, и когда подали десерт, опьяневшаяМессалина бросилась ко мне и сорвала с меня все одежды. Дзатта относилась к темизвращенным женщинам, которые, обладая мудрыми и оригинальными мыслями, тянутсяк своему полу не столько по причине врожденной наклонности, сколько изразвращенности, и ищут скорее не настоящих удовольствий, а возможности удовлетворитьсвои похотливые капризы. Она вела себя как истый мужчина, ее умелые пальчикизаставили меня испытать шесть оргазмов подряд, которые уместнее было бы назватьодной сплошной эякуляцией, продолжавшейся два долгих часа. Придя в себя, явздумала попенять ей за ее поведение, которое я нашла довольно странным, но оназащищала свои вкусы с такой же ловкостью, с какой удовлетворяла их. Она безтруда доказала, что извращение, которому она предается, доставляет ей большеудовольствия, чем любое другое, и прибавила, что всегда доводит свою манию дологического завершения и что никогда не извергалась с таким самозабвением, какв минуты утоления своих прихотей.

Она возжелала других девушек, и Дюран быстро нашла семь юныхсозданий; Дзатта обласкала их всех, потом извлекла из своих широких юбокискусственный инструмент, подобных которому я никогда не видела. Дело в том,что он имел четыре торчавших в разные стороны стержня, один из них синьораДзатта вставила в свой зад и начала содомировать меня вторым. Мы стали спинойдруг к другу и два оставшихся, загнутых вверх конца погрузили в свои влагалища.На колени перед нами опустились две девушки, чьей обязанностью было сосать намклитор и орудовать этим необыкновенным приспособлением. Пятеро других девушекоставались незанятыми: двоим дали в руки розги и заставили их пороть тех,которые стояли на коленях, еще двое встали на стулья так, чтобы мы моглиоблизывать им вагину, пятой поручили следить за порядком. Насытившись ласками,Дзатта захотела отплатить нашим экзекуторшам. Мы выпороли их самымнемилосердным образом несмотря на громкие жалобы и крики; мы били их до техпор, пока новый поток семени не утолил нашу ярость. После этого неутомимаязлодейка возбудилась еще сильнее и предложила мне провести ночь в ее постели, гдемы до утра предавались самым изощренным утехам. Пожалуй, искуснее всего мояновая наперсница лизала задний проход: ее гибкий и в то же время твердый языктворил настоящие чудеса, и ни один палец не мог бы сравниться с ним.

Досадная заминка, случившаяся с нехваткой женскогоперсонала, заставила-таки Дюран согласиться на мое давнее и настойчивоепредложение. Мы наняли еще двоих очаровательных девиц и договорились еще снесколькими десятками о том, что они будут готовы в любое время дня и ночиприйти нам на помощь.

Извращения, которым мы были свидетелями, извращения, которымпредавались в нашем доме клиенты обоего пола, множились с каждым днем. Несмотряна мой немалый опыт в подобных делах я продолжала учиться и признаюсь, до техпор даже не предполагала, что человеческое воображение способно дойти до такихвысот развращенности и злодейства. То, что я видела своими глазами, неподдается описанию; если выразить это одним словом, я увидела бездоннуюпропасть ужасов и мерзостей, в которую увлекает человека либертинаж. Я поняла,насколько страшен и опасен может быть человек, обуянный страстью, и могу сознанием дела утверждать, что самые жестокие и самые дикие звери никогда недоходят до столь чудовищных поступков. Влияние, которым мы пользовались,спокойная обстановка, безупречный порядок, беспрекословное повиновениеприслуги, исключительная легкость, с какой посетитель получал все средствапредаваться мыслимому и даже немыслимому разврату — все это вдохновлялостыдливого человека, все это воспламеняло пыл человека опытного, и любойпосетитель мог быть уверенным, что мы .разожжем, поддержим и удовлетворим любыестрасти, какими бы фантастическими они ни были и каких бы крайностей они нидостигали.

Итак, друзья мои, я говорила прежде и хочу сказать еще раз:если вы хотите узнать человека по-настоящему, вы должны понаблюдать егоповедение в минуты страсти, ибо только тогда можно философски понять и оценитьего характер, обнажающийся всецело, во всех самых сокровенных проявлениях;только увидев человека в эти интимные минуты, можно предсказать последствияпорывов его души.

Мы старались обходиться без убийств, однако настолькомногочисленны были приверженцы этой прихоти, настолько часто к нам обращались сподобными просьбами, и люди с такой щедростью готовы были платить за это, чтонам пришлось установить цену за удовлетворение этой, в общем-то вполнеестественной страсти кровожадного человечества. За тысячу цехинов вы получали внашем доме право совершить смертоубийство любым доступным вашему воображениюспособом, выбирая любую жертву — юношу или девушку, мальчика или девочку.

Чтобы самим наслаждаться развлечениями гостей истимулировать тем самым свое воображение, мы с Дюран устроили для себянаблюдательный пункт в тайном алькове, откуда, оставаясь невидимыми, мы могливидеть все, что происходит в будуарах, и надо признать, что эти зрелища былипоистине бесценными в смысле поучительности. Если гости не смущались нашимприсутствием, мы выходили из укромного алькова и с удовольствием присоединялиськ сладострастным оргиям безудержного разврата. Благодаря моему возрасту и моейвнешности меня часто предпочитали нашим наемным предметам наслаждения, и втаких случаях, если, конечно, мне нравился клиент, я без раздумийпроституировала собою. Наши гости нередко требовали услуг Дюран, чемуспособствовали ее необыкновенные вкусы, странные прихоти, склонность кпреступлениям и ее прелести, хотя последние уже находились в стадии увядания. Аслучалось, что нас приглашали вдвоем, и.. одним богам известно, что творилосьтогда в будуаре!