Внезапно раскрывается дверь, и в кабинет доктора Спайглманавваливается Уэнделл Грин. За его спиной — стенной шкаф с разбросанной вбеспорядке одеждой доктора. В одной руке Уэнделл держит диктофон «Панасоник», вдругой — несколько поблескивающих цилиндрических предметов. Джек готов спорить,что это батарейки «Дюраселл АА».

Если одежда Джека только расстегнута (возможно, пуговицывырваны с корнем), то с Уэнделлом ситуация гораздо хуже.

Рубашка в лохмотьях. Живот нависает над белыми трусами сбольшим желтым пятном от мочи. Коричневые габардиновые брюки он тащит за собойодной ногой. Они волочатся по ковру, как содранная змеиная кожа. Он в носках,но левый определенно надет наизнанку.

— Что ты сделал? — орет Уэнделл. — Голливуд, сукин ты сын,ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ С МОИМ ДИК…

Он замолкает. Челюсть у него отвисает. Глаза широкораскрываются. Джек замечает, что волосы репортера встали дыбом.

Уэнделл тем временем замечает, что Джек Сойер и ДжудиМаршалл, полуобнявшись, лежат на полу среди осколков стекла и бумаг. Их одеждав беспорядке. Обстановка, конечно, не самая романтичная, но если Уэнделл ивидел двух людей, находящихся на грани совокупления, то они перед ним.

В голове все путается, сменяя друг друга, мелькаютневероятные воспоминания, его шатает из стороны в сторону, живот урчит, какстиральная машина, в которую заложили слишком много белья, ему простонеобходимо ухватиться за что-то понятное и хорошо знакомое. Ему нужны новости.А еще лучше скандал. И пожалуйста, Джек Сойер и Джуди Маршалл лежат перед нимна полу.

— НАСИЛУЮТ! — орет Уэнделл во всю мощь легких. Безумнаяулыбка изгибает уголки его рта. — СОЙЕР ИЗБИЛ МЕНЯ, А ТЕПЕРЬ НАСИЛУЕТДУШЕВНОБОЛЬНУЮ ПАЦИЕНТКУ! — Даже Уэнделлу понятно, что никаким изнасилованиемтут и не пахнет, но кто и когда кричал: «ТРАХАЮТСЯ ПО СОГЛАСИЮ!» — дабыпривлечь внимание?

— Заткни рот этому идиоту. — Джуди одергивает подол ночнушкии собирается встать.

— Осторожно, — предупреждает Джек. — Тут везде разбитоестекло.

— Сама знаю, — рявкает она, а потом поворачивается кУэнделлу с тем бесстрашием, что хорошо знакомо Фреду. — Заткнитесь! Я не знаю,кто вы, но прекратите орать! Никого здесь не…

Уэнделл пятится от Голливуда Сойера, таща за собой брюки.«Почему никто не приходит, — думает он. — Неужели никто не зайдет до того, какон пристрелит меня или поколотит?» В состоянии близком к истерике Уэнделл незамечает ни сирены, ни криков в коридоре или думает, что все это — плод еговоображения, вместе с абсурдными «воспоминаниями» о черном стрелке, опрекрасной женщине в белом и о себе, Уэнделле Грине, сидящем в пыли и, словнопещерный человек, пожирающем наполовину сырую птицу.

— Держись от меня подальше, Сойер. — Грин все пятится,выставив перед собой руки. — У меня есть очень охочий до денег адвокат.Прикоснись ко мне хоть пальцем, говнюк, и я обдеру тебя как липку… ОЙ! АЙ!

Уэнделл наступил на осколок стекла, Джек это видит,возможно, он с одной из репродукций, что украшали стены, а теперь украшают пол.Он отпрыгивает назад, его ноги путаются в собственных брюках, он падает накожаное кресло, в котором, должно быть, обычно сидит доктор Спайглман,расспрашивая пациентов об их трудном детстве.

Главный грязекопатель «Ла Ривьер герольд» в ужасе смотрит нанадвигающегося неандертальца, потом швыряет в него диктофон. Джек видит, чтопластмассовый корпус весь в царапинах. Взмах руки — и диктофон отлетает всторону.

— НАСИЛУЮТ! — верещит Уэнделл. — ОН НАСИЛУЕТ ОДНУ ИЗПСИХИЧЕК! ОН… — Джек врезает ему в подбородок, в последний момент сдерживаетудар, дозирует силу с предельной точностью. Уэнделла отбрасывает на спинкукресла доктора Спайглмана, тело обмякает, глаза закатываются, ноги дергаются внекоем ритме, который задает наполовину потухшее сознание.

— Безумный Мадьяр лучше бы с этим не справился, — шепчетсебе под нос Джек. Думает о том, что в ближайшем будущем Уэнделлу скорее всегопридется обратиться к психиатру.

За последние два дня его голове крепко досталось.

Дверь в коридор распахивается. Джек встает перед креслом,закрывая Уэнделла, запихивая подол рубашки за пояс (в какой-то момент, славабогу, он уже застегнул молнию ширинки). В кабинет всовывается взлохмаченнаяженская голова. Девушка одета в форму службы безопасности. Ей лет восемнадцать,но от страха она выглядит не больше чем на двенадцать.

— Кто здесь кричит? — спрашивает она. — Кто-то ранен?

Джек понятия не имеет, что на это ответить, но Джуди тут женаходится:

— Это пациент. Я думаю, мистер Лэкли. Вбежал сюда с криком,что нас всех изнасилуют, и убежал.

— Вы должны немедленно уйти отсюда, — говорит имдевушка-охранник. — Не слушайте этого идиота Этана. И не пользуйтесь лифтом. Мыдумаем, это землетрясение.

— Уже уходим, — отвечает Джуди, хотя не двигается с места.Но охраннице этого ответа достаточно, она исчезает в коридоре. Джуди быстроподходит к двери. Она закрывается, но защелка не желает входить в паз. Должнобыть, повело дверной косяк.

На стене висели часы. Джек механически смотрит туда, но онисвалились на пол, циферблатом вниз. Он подходит к Джуди, берет ее за руки:

— Долго я отсутствовал?

— Нет, — отвечает она. — Но с каким блеском ты отбыл!Фантастика! Ты что-нибудь узнал? — В ее глазах мольба.

— Достаточно, чтобы немедленно вернуться во Френч-Лэндинг, —отвечает он. «Достаточно, чтобы полюбить тебя… и любить вечно, в этом мире илив любом другом».

— Тайлер… жив? — Теперь она сжимает его руки, совсем какСофи в Запределье, Джек это помнит. — Мой сын жив?

— Да. И я намерен вернуть его тебе.

Взгляд его падает на стол Спайглмана, который нагулялся покабинету и теперь стоит с выдвинутыми ящиками. В одном Джек видит кое-чтоинтересное спешит к столу, давя стекло и отбрасывая попавшую под ногу рамку срепродукцией.

В верхнем ящике левой тумбы лежит кассетный магнитофон,размерами куда больше верного «Панасоника» Уэнделла Грина, и кусок коричневойоберточной бумаги. Сначала Джек достает бумагу. На ней прыгающие буквы, которыеон уже видел в развалинах «Закусим у Эда» и на своем крыльце:

Передать ДЖУДИ МАРШАЛЛ,

Известной также как СОФИ

В верхнем углу вроде бы марки, но Джеку нет нужны изучатьих. Он и так знает, что эти вырезки с пакетиков с сахаром и приклеил их коберточной бумаге опасный старик по имени Чарльз Бернсайд. Но личность Рыбака большене имеет особого значения, как и говорил Спиди. Не важно и его местонахождение,потому что Джек не сомневается, что Чамми Бернсайд усилием воли можетперескочить в другое место.