«Но он не может взять с собой дверь. Дверь в горящие земли,к мистеру Маншану, к Таю. Если Нюхач и его друзья нашли дверь…»

Джек бросает бумагу в ящик, нажимает на клавишу «EJECT» накассетном магнитофоне. Крышка открывается, он достает кассету, сует в карман инаправляется к двери.

— Джек.

Он смотрит на Джуди. Вокруг звенят сирены пожарнойсигнализации, кричат и смеются сумасшедшие, в панике мечется медперсонал. А вясных синих глазах Джуди Джек видит другой мир с его нежными ароматами инезнакомыми созвездиями.

— Там прекрасно? Совсем как в моих грезах?

— Там прекрасно, — отвечает он. — И ты прекрасна. Держись,хорошо?

***

В коридоре Джека ждет пренеприятное зрелище: Этан Эванс,молодой человек, которого когда-то учила в воскресной школе Ванда Киндерлинг,схватил за пухлые предплечья полностью потерявшую ориентацию старушку и трясетизо всех сил. Седые волосы женщины мотаются из стороны в сторону.

— Заткнись! — орет на старушку мистер Эванс. — Заткнись,сумасшедшая старая корова! Ты никуда не пойдешь, кроме как в свою долбануюпалату!

Играющая на губах усмешка показывает, что даже в такоймомент, когда мир стоит на ушах, мистер Эванс наслаждается и правомкомандовать, и возможностью причинять боль. Этого достаточно, чтобы рассердитьДжека. Но в ярость приводит его другое: ужас и абсолютное непониманиепроисходящего вокруг, написанные на лице старухи, заставляют вспомнитьмальчишек, среди которых, когда-то давно, он жил в «Доме солнечного света».

Заставляет подумать о Волке.

Не останавливаясь, даже не сбавляя шага (развязкапротивостояния с Рыбаком близка, они вышли на финишную прямую, и он каким-тообразом это знает), Джек бьет молодого мистера Эванса в висок. Тот отпускаетсвою толстую верещащую жертву, отлетает к стене, сползает по ней. С полнымиизумления, широко раскрытыми глазами.

— Или ты пропускал мимо ушей то, что тебе говорили ввоскресной школе, или жена Киндерлинга плохо тебя учила, — цедит Джек.

— Вы… меня… ударили, — шепчет молодой мистер Эванс.

Он уже сидит на полу, широко раскинув ноги, между архивом икабинетом офтальмолога.

— Если прикоснешься еще хоть к одному пациенту, к любому изних, я тебя не так отделаю, — обещает Джек молодому мистеру Эвансу. И сбегаетпо лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, не замечая восхищенных взглядоводетых в больничные халаты и пижамы пациентов. Они принимают его за видение,которое проносится мимо них в ореоле света, за чудо, яркое и загадочное.

***

Десятью минутами позже (Джуди Маршалл без чьей-либо помощидавно уже вернулась в свою палату) сирена смолкает.

Ее сменяет усиленный динамиками голос (возможное матьдоктора Спайглмана не узнала бы голоса собственного сына). От этих громкихзвуков пациенты, многие из которых уже начали успокаиваться, вновь начинаюткричать и плакать. Старуха, непозволительное обращение с которой вызвало гневДжека Сойера, закрывает голову руками и что-то бормочет насчет русских игражданской обороны.

— ЛОЖНАЯ ТРЕВОГА! — заверяет Спайглман как больных, так исотрудников. — ПОЖАРА НЕТ! ВСЕМ СОБРАТЬСЯ В КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛАХ СООТВЕТСТВУЮЩИХЭТАЖЕЙ! ГОВОРИТ ДОКТОР СПАЙГЛМАН. ПОВТОРЯЮ. ЛОЖНАЯ ТРЕВОГА!

В коридоре появляется Уэнделл Грин. Медленно идет клестнице, осторожно поглаживая подбородок. Видит сидящего на полу молодогомистера Эванса, протягивает руку помощи. На мгновение кажется, что Эванс утянетУэнделла на пол, но потом молодой человек отрывает зад от пола и, опираясь остену, поднимается.

— ПОЖАРА НЕТ! ПОВТОРЯЮ, ПОЖАРА НЕТ! МЕДСЕСТРЫ, САНИТАРЫ ИВРАЧИ, ПОЖАЛУЙСТА, ПРОВОДИТЕ ПАЦИЕНТОВ В КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛЫ СООТВЕТСТВУЮЩИХ ЭТАЖЕЙ!

Молодой мистер Эванс смотрит на синяк, расплывающийся поподбородку Уэнделла Грина.

Уэнделл смотрит на синяк, расплывающийся по виску молодогомистера Эванса.

— Сойер? — спрашивает молодой мистер Эванс.

— Сойер, — подтверждает Грин.

— Этот мерзавец ударил и меня, — признается молодой мистерЭванс.

— Сукин сын напал на меня сзади, — сообщает о своей стычке сэкс-копом Уэнделл. — Эта Маршалл. Он уложил ее на пол, — понижает голос, —собирался изнасиловать.

По лицу молодого мистера Эванса видно, что слова Грина егоопечалили, но совершенно не удивили.

— С этим надо что-то делать, — добавляет Уэнделл.

— Вы совершенно правы.

— Люди должны знать. — Глаза Уэнделла вновь загораютсяогнем. Люди все и узнают! Через него. Потому что, видит Бог, это и есть егоработа! Он расскажет людям все!

— Да, — кивает молодой мистер Эванс. Он не хочет говоритьвсем, он же не журналист, как Уэнделл, но есть человек, которому он скажетобязательно, женщина, которую надо утешить в ее часы одиночества, котораяосталась одна на своей Оливковой горе. И она с радостью узнает, что Джек Сойерявляет собой вселенское зло.

— Нельзя допустить, чтобы его проделки сошли ему с рук! —восклицает Уэнделл.

— Нельзя, — соглашается Эванс. — Ни в коем разе!

***

Джек едва успевает отъехать от Лютеранской больницы округаФренч, как оживает его телефон. Он собирается остановить «додж», а уж потомотвечать на звонок, но слышит приближающиеся сирены пожарных машин и решаетрискнуть: ехать и говорить одновременно. Хочет разминуться с пожарнымимашинами, пока те не перегородили дорогу.

Отбрасывает мембрану маленькой «Нокии».

— Сойер слушает.

— Где тебя носит? — ревет Нюхач Сен-Пьер. — Мой палец ужесросся с кнопкой повторного набора номера.

— Я был… — Продолжать смысла нет, потому что правде всеравно не поверят. Хотя… — Наверно, попал в мертвую зону, где сотовый не ловитсигнал…

— Давай обойдемся без лекции о недостатках сотовой связи,приятель. Быстренько дуй сюда. Адрес — дом номер один по Нейлхауз-роуд. В неепереходит южная часть Чейз-стрит. Двухэтажный дом на углу, цвета детскойнеожиданности.

— Я найду. — Джек сильнее придавливает педаль газа. — Ужееду.

— Где ты сейчас?

— Еще в Ардене, но почти на окраине. Буду через полчаса.

— Черт! — До Джека доносится глухой удар: в доме 1 поНейлхауз-роуд Нюхач ударил кулаком. Возможно, по стене. — Неужели ты непонимаешь? Мышонок умирает. Я же говорю: приезжай побыстрее. Мы делаем все, чтов наших силах, те, кто остался, но он умирает. — Нюхач тяжело дышит, и Джекчувствует, что тот с огромным трудом сдерживает слезы. «Если Арман Сен-Пьер втаком состоянии, значит, дело худо», — думает Джек. Смотрит на спидометр«доджа». Стрелка колеблется около семидесяти, чуть отступает. Он никому ничем непоможет, если разобьется насмерть на отрезке шоссе между Арденом и Сентралией.