– Вы чего нам тут только что прочитали, господинадвокат? Что за хрень? Какие, на фиг, фантики с зонтиками? Что это еще такое?

– Это завещание, – спокойно ответил Петр, –вашей покойной бабушки.

– Это не завещание, это бред сивой кобылы! И она, этастарая карга, еще утверждала, что находится в здравом уме!

– Если вам что-то не нравится, можете опротестоватьзавещание в суде.

– И опротестую, не сомневайтесь! – выкрикнула Ева,топнув своей безупречной ножкой в пятисотдолларовом сапоге.

– Это ваше право. А теперь сядьте, пожалуйста, я вижу,что не только у вас есть ко мне вопросы…

Когда Фроська бухнулась обратно в кресло, со своего лежбищаподал голос батяня:

– Когда я смогу получить свою книгу?

– Хоть сегодня.

– Отлично, будет что почитать вечерком, – хмыкнулон; похоже, завещание его не только не расстроило, а даже развеселило. Конечно,ему, старому бандиту, деньги не нужны, а о детях своих он думать не привык.

– Еще у кого-нибудь вопросы есть? – спросилмилашка-адвокат, но сам смотрел только на задрипыша, сидящего на стульчике удвери. Уж не она ли та самая Анна Вячеславовна Железнова, мать ее?

– У меня есть, – подала голос старуха Голицына.

– Слушаю.

– Я могу идти? А то мне что-то нехорошо… – Вдоказательство своих слов старуха закатила глаза и схватилась за сердце.

– Конечно, конечно, – немного испуганно залепеталПетр, – вас проводит моя секретарша… Лена! – прокричал он в свойтелефон, – проводите Лизавету Петровну до подъезда и вызовите ей такси…

– Не стоит беспокоиться, – впервые подал голоснезнакомый седовласый старик. – Я провожу Лизавету Петровну до дома.Пойдем, Вета… – Он подал Голицыной руку, она тут же вцепилась в нее, и онипоковыляли к двери.

Когда старики выползли из кабинета, в бой опять ринуласьФроська:

– Господин адвокат, вы мне растолкуйте, пожалуйста,может, я что-то не поняла…

– Что именно?

– Я не поняла, кто стал основным наследником?

– Я же ясно прочитал – Железнова Анна Вя…

– Эта чмошница? – Ева брезгливо тыкнула пальцем наперепуганную девчоночку. – Но ей досталась только халупа и какие-то сараи…

– Квартира, сарай и земельный участок, если бытьточным.

– Но кому бабка завещала коллекцию драгоценностей?

– Ни о какой коллекции в завещании речи не было.

– Как не было? Всем здесь присутствующим известно, чтостарая карга цацек имела до е…ной матери! Она всю жизнь их собирала! Я помню,как в детстве примеряла их! И не просто украшения, а антикварные украшения! Имтеперь цены нет! – все больше распалялась Ева. – Где они?

– Уж кому об этом знать, как не тебе, – процедилДусик, уставший сдерживать свое возмущение. – Ведь именно ты заграбасталасебе старухину квартиру со всей антикварной мебелью…

– Мебель я заграбастала, точно, только ни единой цацкине нашла…

– И картины, – не унимался Дусик, – а им,между прочим, тоже цены нет…

– Да иди ты, козел!

– Я про саму квартиру молчу! Она теперь штук тристастоит!

– Она теперь стоит четыреста, но это не твое собачьедело, понял? Я в эту халупу вложила столько бабок, сколько в твою раскрутку невкладывали!

– Сука ты, Фроська! – зло выкрикнул Дусик. –Жадная сука! Обобрала бабку на старости, меня пробросила – ни одной задрипаннойкартины не отдала, а все тебе мало!

– Да, я сука, – выплюнула она. – И что? Да,если бы не была такой, все антикварное барахло бабка бы распродала еще до своейкончины! Ты не жил с нами, ты не знаешь, что она постоянно таскала картины ипосуду в ломбард! Она же привыкла себе ни в чем не отказывать! Она привыклажрать икру на завтрак, а ты знаешь, сколько в девяностых годах стоила икра?

– Пошла бы да заработала бабке на икру! Или тебетрудиться было в падлу?

– Я бы пошла, только чтобы получить нормальную работу,надо было уметь раздвигать ноги, а бабка меня блюла! В десять я должна былаявиться домой, а раз в год проходить обследование у гинеколога, на предметналичия девственности, иначе она грозилась выгнать меня из дома так же, каккогда-то выгнала тебя! – Ева в сердцах швырнула сумку на пол. – Апотому чтобы выжить и сохранить квартиру, мне пришлось избавиться от бабки… Вчем я нисколько не раскаиваюсь!

– Потому что ты бесстыжая! И можешь мне тут сказки просвою девственность не рассказывать! Я сам лично видел, как ты в семнадцать леттрахалась с бабкиным ухажером! А ему, между прочим, было не меньше шестидесяти!

Неизвестно, чем бы закончилась их перепалка, не исключено,что дракой, если бы в этот момент не раздался насмешливый голос ЭдуардаПетровича:

– Ай да детки у меня выросли! Любо-дорого посмотреть…

– Да пошел ты, – устало огрызнулась Ева. –Тоже мне, ангел с крыльями…

– Я, может, и не ангел, но никогда бы не вышвырнулженщину, которая меня воспитала, из собственной квартиры. Как получилось это утебя, дочура? Без аферы тут точно не обошлось, а ты ведь всегда так уважалазакон…

Ева ничего не ответила, но не потому, что ей нечего былосказать, просто она устала тратить силы на глупую перебранку. Папаша заткнулся,но Дусик отмалчиваться не собирался, отдышавшись, он заговорил с адвокатом:

– Петр Алексеевич, дружок, скажите-ка мне вот что… Еслидрагоценности в той халупе, что завещали этой… как ее… ну… – он дернулподбородком в сторону задрипанки, – Анне, что ли… Так вот, если они там,кому они достаются?

– Ей и достаются, потому что Элеонора Георгиевна ясноуказала в завещании, что оставляет Анне Вячеславовне не только квартиру, но ивсе имеющееся в ней имущество.

– Но это несправедливо!

– Такова воля вашей бабушки.

– Послушайте!.. – Дусик вскочил, подбежал к столуадвоката и вцепился в край столешницы трясущимися пальцами. – Послушайте,напрашивается явный вывод… Это она убила бабку, я слышал, ее зарезали, так вот,это она… Больше некому! Она знала, что станет наследницей всего, вот и…

– Не смейте! – раздался дрожащий от волненияженский голос. – Не смейте, слышите…

Дусик обернулся и увидел, что одяжка, до сего моментанеподвижно сидевшая на своем стульчике, порывисто вскочила, даже не заметив,что котомка с ее колен свалилась на пол.

– Я не убийца! – сквозь слезы выкрикнулаона. – Не убийца! Я любила ее просто так! Мне ничего не надо было…

– И тут такая удача, – нервно хохотнулаЕва. – Богатство просто свалилось на голову!