Он сознательно не сказал «ребенка»,

— А если я не захочу?

— Будешь дурой. У тебя намечается блестящая карьера,если постараешься, а имея ребенка, ты не сможешь заниматься своей работой.

— Я могу взять шестимесячный отпуск по уходу. Многиеженщины так делают.

— Да, и в конце концов они ставят крест на своейкарьере, рожают еще пару-тройку детей и становятся домохозяйками. А потомненавидят за это себя и своих чад.

Стивен высказал вслух самые худшие из ее опасений, и всеравно Адриана считала, что стоит воспользоваться шансом и родить ребенка. Онане хотела от этого отказываться только потому, что не иметь детей проще, чем ихиметь. Ну и что из того, что они не миллионеры? Почему все должно быть такидеально? И почему он не может понять ее чувств?

— Я думаю, нам следует хорошенько подумать, прежде чеммы совершим что-то радикальное, о чем потом будем сожалеть.

У нее были подруги, которые делали аборты и ненавидели себяза это. Однако Стивен не соглашался.

— Поверь мне, Адриана, — он несколько смягчил тони на шаг приблизился к ней, — ты не пожалеешь, наоборот, ты потомпочувствуешь облегчение. Эта штука может стать серьезной угрозой нашему браку.

«Штукой» Стивен назвал их ребенка. Ребенка, которого онауспела полюбить за те четыре дня, как узнала о его существовании.

— Это не обязательно должно стать угрозой нашему браку.

Слезы подступили к глазам Адрианы. Она посмотрела на мужа:

— Стивен, пожалуйста… не принуждай меня делать это…пожалуйста…

— Я ни к чему тебя не принуждаю, — раздраженноответил Стивен, расхаживая по спальне, словно зверь в клетке. — Я простоговорю, что это чертовская неудача, и было бы безумием даже думать о том, чтобыс ней смириться. Наша жизнь поставлена на карту. Вот и решай, как тебепоступить.

— Почему ты так на это смотришь? Почему ребенок кажетсятебе такой угрозой?

Адриана не понимала, почему Стивен был так бескомпромиссен вэтом вопросе и считает детей врагами.

— Ты понятия не имеешь, Адриана, во что дети могутпревратить твою жизнь. А я наблюдал это на примере моей семьи. У моих родителейникогда ничего не было. Мать носила одну паршивую пару туфель, одну пару напротяжении всего моего детства! Она сама нас обшивала, а потом мы занашиваливещи до тех пор, пока они не разваливались. Мы не имели книжек, кукол илиигрушек. У нас не было ничего, кроме бедности и нас самих.

Адриана признавала, что вес, о чем говорил Стивен, былоужасно, но это не имело никакого отношения к их теперешней жизни, а он не хотелэтого понять.

— Печально, что тебе пришлось такое испытать. Но нашимдетям не пришлось бы так жить. Мы оба хорошо зарабатываем, нам и ребенкухватило бы на более чем благополучное существование.

— Тебе так только кажется. А школа? А колледж? Тызнаешь, сколько теперь стоит обучение в Стенфорде? А как с нашим путешествием вЕвропу? Мы больше будем не в состоянии его предпринять. Придется от всегоотказаться. Ты в самом деле готова пойти на это?

— Я не понимаю, почему ты говоришь о крайностях? А еслинам, Стивен, и придется чем-то пожертвовать, неужели ребенок не стоит этого?

Стивен не ответил, но его глаза сказали все: для негоребенок не стоит жертвы.

Адриана продолжила:

— Во всяком случае, мы говорим не о планировании детейв будущем. Мы говорим о малыше, который уже существует. Это большая разница.

Разница была для нее, но не для него.

— Мы говорим не о малыше. Мы говорим о чем-то непонятном.Капелька спермы коснулась микроскопической яйцеклетки. Что из этого получилось?Ровным счетом ничего. Вопросительный знак, микроскопическая потенциальнаявозможность и не более, и мы этой потенциальной возможности не хотим. Подумайоб этом. Все, что тебе надо сделать — пойти к твоему врачу и сказать: «Я нехочу».

— И что дальше?

Слушая Стивена, она чувствовала, как в ней закипает гнев.

— Что дальше, Стивен? Он что, просто скажет: «О'кей,Адриана, ты не хочешь ребенка? Нет проблемы», — и перепишет его из графы«Да» в графу «Нет» в своем списке? Не совсем так. Доктор высосет его вакуумнымаппаратом и выскоблит меня. Он убьет нашего ребенка, вот что он сделает,Стивен. Вот что значит сказать «не хочу». Но в том-то и дело, что я хочу его, итебе тоже следует об этом подумать. Это не только твой малыш, но и мой, это нашмалыш, хочется тебе того или нет. И я не собираюсь от него избавляться толькопотому, что ты так велишь.

Адриана говорила, подавляя рыдания, но Стивен как будто неслышал ее. Под влиянием охватившего его ужаса он стал холоден и бездушен. Страхсловно заморозил его.

— Понятно, — произнес он холодно и отстранениепосмотрел на жену. — Так ты хочешь сказать, что не будешь избавляться отнего?

— Я еще ничего не сказала. Я просто прошу тебя об этомподумать и говорю, что хотела бы его оставить.

Адриана сама не ожидала такого признания. Однако просьбыоставить малыша были похожи на разговоры о щенке, а не о ребенке, и этоприводило ее в отчаяние.

Стивен печально кивнул, взял ее за руку, потянул на кроватьи лег рядом. Чувствуя его объятия, Адриана перестала себя контролировать иразрыдалась. Потрясение, страх, напряжение, волнение, кипевшие в ней, вырвалисьнаружу потоками слез.

— Прости, малышка… Прости, что с нами такое случилось…Все будет хорошо… вот увидишь… Прости…

Адриана плохо понимала, что ей говорит Стивен, но радоваласьего объятиям и надеялась, что он подумает и изменит свое мнение. Ее крайнеизнуряла необходимость преодолевать его сопротивление.

— Ты меня тоже прости, — произнесла она наконец.Стивен вытер ей глаза и поцеловал. Затем стал гладить волосы Адрианы, поцелуямиосушил ресницы и щеки, неторопливо снял блузку, шорты и все остальное. Адриана,нагая, лежала рядом, и Стивен залюбовался: у нее было изумительное тело,портить которое беременностью, по его мнению, было бы преступлением.

— Я тебя люблю, Адриана, — сказал он ласково. Онслишком любил жену, чтобы разрешить ей совершить такую глупость. Еще он любилсебя, их образ жизни, все, к чему они стремились и чего достигли. Никто не имелправа на это покушаться, ребенок в том числе.

Стивен страстно поцеловал Адриану, она ответила не менеепылким поцелуем, полагая, что муж наконец понял ее чувства. Потом онизанимались любовью, очень ласково и нежно. В эти минуты близости спор был оставлен,и каждый надеялся, что супруг проявит понимание. Потом они лежали в объятияхдруг друга и снова целовались — им было необыкновенно хорошо.

На следующий день они проснулись лишь в полдень, и Стивенпредложил пойти поплавать, что и было сделано после душа и завтрака. Адрианапребывала в задумчивости и молчала, пока они, держась за руки, шли к бассейну.Бассейном пользовались все жители комплекса, но в тот чудесный майский день тамникого не было. Погода стояла солнечная, и люди поехали на пляж, в гости илипросто загорали на крышах, как правило, нагишом.