этажей. Так что к полуночи половина буклетов была уже разобрана, а хорошо мне знакомый пожилой виртуоз-крупье устал объяснять отдыхающим аристо со всей Европы, что стол забронирован под важное мероприятие, проводить которое будут лично принцессы Гримальди. Фишки для розыгрыша, врученные нам Евой и Кристиной, тоже были непростыми, а именными — я получил фишку с гравировкой «Алексей Р.» на фоне вполне узнаваемого силуэта ЖК. Кроме того, номинал фишки составлял сто тысяч франков, и ее можно было хоть сейчас обменять в кассе на деньги. Одним словом, Гримальди не экономили на своих гостях!

Инструктаж перед розыгрышем был прост: ставить только на конкретное число, а не на группу чисел и «красное» с «черным»; розыгрыш будет длиться до тех пор, пока не победит один-единственный участник. Выслушав требования, мы с братьями тут же демонстративно кинули свои фишки на «красное».

— Господа Романовы, — всегда лучезарная Ева заулыбалась еще шире, — что происходит? Вы не желаете участвовать в розыгрыше?

Молодые люди за столом замерли в ожидании нашего ответа, замерла и толпа аристо, собравшаяся поглазеть на «занятное зрелище» из разряда развлечений особ королевской крови.

— Дорогая Ева! — Я обозначил легкий поклон. — Как ты могла такое подумать? Конечно же мы хотим поучаствовать в розыгрыше! А еще больше мы хотим сделать приятное прекрасным девушкам, собравшимся за этим столом, увеличив своими действиями их шансы на получение такого замечательного приза! Тем более что пентхаус с еще одними апартаментами под ним мы уже в этом прекрасном жилом комплексе с братьями приобрели.

Старшая из сестер Гримальди переглянулась с младшей и обратилась к молодым людям за столом:

— Друзья, вам решать, как относиться к столь… джентльменскому демаршу господ Романовых.

Первыми на «черное» поставили Гогенцоллерны, их примеру последовали Аль-Нахайяны, за ними на «красное» кинули фишки Медичи с Виндзором. Когда «отстрелялись» принцы, настала очередь и российских молодых людей, решивших поддержать отечественного производителя и пристроить фишки на «красное». Когда демарш завершился, от имени прекрасных девушек выступила Стефания Бурбон:

— Мальчики, вы такие милые! С нас шампанское!

Наконец, страсти улеглись, ставки были сделаны, и шарик с характерным стуком запрыгал по колесу рулетки. Мимо! Никто не выиграл, но ставка Анечки Шереметьевой была «ближе» других. Раунд под номером два, и снова никто не угадал со ставкой.

Фриц Гогенцоллерн от избытка чувств начал бубнить ругательства на немецком, чем особо никого не удивил — все как-то незаметно поддались азарту.

— Ставки больше не принимаются!

Прыгающий шарик…

И…

— Девятнадцать, «красное»!

Крупье поставил свою хрустальную штучку рядом с чьей-то фишкой, пару секунд ничего не происходило, пока тихонько не взвизгнула Лена Панцулая. С еще недоверчивым лицом девушка потянулась к столу, схватила фишку и не очень уверенно продемонстрировала ее сестрам Гримальди.

Дальше события развивались стандартно: объявление Елены победительницей розыгрыша, вручение ей символических ключей от апартаментов под аплодисменты присутствующих, завистливые взгляды наших девушек и искренние поздравления со стороны молодых людей. Не остался в стороне и крупье, получивший от меня и Фрица большие чаевые.

Когда первые страсти улеглись, а шампанское было допито, Елена отвела меня в сторонку и с видимым напряжением спросила:

— Алексей, а что я опять отцу скажу?..

* * *

До яхты мы с братьями добрались только в пятом часу утра, и я внезапно поймал себя на мысли, что опасаюсь ложиться на диван: он у меня почему-то стал ассоциироваться со снами, наведенными магистром Мальтийского ордена. Помотав головой, сходил до бара, налил стакан крепкого снотворного, употребил его, дождался нужного эффекта и заставил себя лечь и закрыть глаза. Уснуть долго не получалось, и я стал винить в этом очередной безумный день в Монако, но мелатонин все же сделал свое дело, поборов страхи, и сознание погрузилось в расслабленную дрему…

Глава 4

В краткую командировку на родину Прохор Белобородов собирался в прекрасном настроении: Саша Романов обещал, что после выполнения основного задания им всем дадут возможность повидаться с самыми близкими людьми. В случае с Белобородовым это была его невеста Екатерина Решетова, которую дворцовая полиция должна была рано утром доставить прямо в Кремль, и сейчас Прохор представлял, как обнимет девушку и вручит все те подарки, которые накупил в модных бутиках Монако.

На борт до Москвы они загрузились в районе одиннадцати вечера, а когда взлетели, получили от князя Пожарского однозначное указание:

— Вольно, господа офицеры! До приземления в Москве приказываю отдыхать. Если что, пилоты обещали известить нас по громкой связи.

Так вся группа и поступила, проспав фактически больше трех часов. Потом было приземление во Внуково-2 и поездка в Кремль в сопровождении целого кортежа дворцовой полиции. Передача иконы Николая Чудотворца великому князю Николаю Николаевичу тоже заняла достаточно продолжительное время: младший сын императора, хоть и был извещен в общих чертах о том, что именно ему передадут на ответственное хранение, все равно испытал сначала приступ благоговения, а потом и шок, перешедший в тихий восторг с умиротворением. От самозабвенного созерцания иконы великого князя смог оторвать только окрик князя Пожарского:

— Боец Романов, а ну отставить глупую ухмылку! Равняйсь! Смирно! Приказываю спрятать икону обратно в кейс — любоваться ею будешь в свободное от несения службы время!

Николай Николаевич приказ выполнил с видимым сожалением, поблагодарил «курьеров» за отличное выполнение задания и, спрятав кейс с иконой в массивный сейф, пригласил Пожарского, Белобородова и Кузьмина пройти в другую часть дворца, где их уже ожидали соскучившиеся родные и близкие.

Встреча получилась запоминающейся: на князя Пожарского «напрыгнули» внуки, сыновья повисли и на Ване Кузьмине, а вот Катя Решетова при посторонних вела себя скромнее и Прохора просто обняла. Подобным же образом поступила и Алексия Пафнутьева, дождавшись, когда младшие братья слезут с Ванюши Кузьмина. С Виталием Борисовичем Пафнутьевым «командировочные» просто поздоровались за руку, а вот его супруге — Елизавете Прокопьевне — каждый поцеловал ручку. Когда с обязательными нежностями было покончено, наступило время вручения подарков, а следом и обмен последними новостями. Белобородов с Кузьминым о своих подвигах на Лазурном берегу, естественно, не распространялись, про достижения великого князя Алексея Александровича молчали тоже: обоих больше интересовала жизнь близких. Те также решили не грузить Прохора и Ивана своими проблемами и заверяли, что у них все нормально, за исключением совсем уж мелких бытовых проблемок, про которые они решили не говорить во время регулярного телефонного общения. Потом был общий завтрак, за которым приятное общение продолжилось.

В восьмом часу утра по местному времени к