«курьерам» изволили выйти великие княжны Мария, Варвара и Елизавета Александровны. В торжественной обстановке княжнам были вручены подарки от старших родичей, отца и брата. Особо порадовали малолетних красавиц очередные ювелирные изделия от известных мировых брендов. Примерку и демонстрацию великие княжны решили не откладывать в долгий ящик и вовлекли в этот крайне приятный для каждой уважающей себя девушки процесс обеих Пафнутьевых, Решетову и Кузьмину, которые, в свою очередь, продемонстрировали Романовым уже свои цацки. Одним словом, все были довольны, все были при деле, всем все понравилось.

В аэропорт князь Пожарский, Белобородов и Кузьмин выдвинулись только в десятом часу утра, а провожать их вызвался Пафнутьев. Приподнятое настроение Прохора Петровича начало портиться у самого трапа, когда Михаил Николаевич инициировал непонятный разговор.

— Ваня, а Прохор в курсе нашей общей проблемы? — Князь кивнул в сторону воспитателя великого князя.

— Нет, Михаил Николаевич, я ему ничего не рассказывал, — помотал головой колдун. — Кроме того, Виталя не в курсе того, что я доложился… о проблеме вам и Саше-цесаревичу.

Пожарский поморщился.

— Всегда ненавидел всю эту секретность! Но признавал ее необходимость и полезность! Самое же поганое, что со временем даже себе перестаешь доверять! Ладно, это все лирика, как-нибудь за рюмкой чая пагубные последствия профессиональной деформации с вами обсудим, а сейчас… — Князь окинул взглядом главу Тайной канцелярии. — Виталий, нам с Сашей твой лепший дружок Иван все про Алексию рассказал, так что прямо сейчас поставь Прохора в известность о сложившейся ситуации и не забудь отчитаться о текущем состоянии дел.

По мере того как Пафнутьев «ставил его в известность», настроение Белобородова ухудшалось все сильнее и сильнее. Когда же Виталий закончил, Прохор не удержался и выругался сквозь зубы.

— Вот и именно, — кивнул Пожарский. — Теперь я, с вашего позволения, озвучу разработанный совместно с цесаревичем предварительный план по снижению негативного эффекта от всего произошедшего.

Князь объяснил Белобородову, что вариант с принудительным абортом отпадает: Алексей точно подобного никому не простит. Дальше шли аргументы, почему будущему отцу пока не стоит знать о беременности Алексии и о необходимости привлечения на свою сторону императрицы. Вопросов и новых предложений от остальных присутствующих не последовало, и Пожарский приступил к более подробному выяснению общего психологического и физического состояния будущей счастливой мамаши. Пафнутьев вновь отчитался и, в свою очередь, предложил оставить все как есть: то есть супруга главы Тайной канцелярии оказывает общую психологическую поддержку девушке, а контроль за всем остальным осуществляет матушка Наталья. Все присутствующие поддержали план Виталия Борисовича и попросили его держать их в курсе состояния Алексии.

Уже когда взлетели, Белобородов обратился к сидящему напротив Кузьмину:

— Ванюша, а ты чего так довольно лыбишься? Ситуация-то действительно хреновая!

Колдун отмахнулся.

— А меня Николаич, это который будущий дедушка, заверил, что все будет нормально.

— В каком смысле нормально?

— В том смысле, что Романовым на самом деле в этой ситуации деваться некуда и они будут вынуждены разрешить моему внуку родиться.

— Саша в этом точно уверен? И почему сразу внук, а не внучка?

— Внук, к гадалке не ходи! — активно закивал Кузьмин. — Так что расслабься, Петрович, все будет тип-топ! И, самое главное, не вздумай царевичу об услышанном ляпнуть — пусть для него это станет приятным сюрпризом.

— Хорошо.

Прохор немного успокоился, но некоторые сомнения у него все же остались. Эти сомнения не дали ему быстро заснуть, так что в легкую дрему он впал только на третьем часу полета…

* * *

Проснувшись, я первым делом прислушался к своим ощущениям: с организмом все было в порядке, а окружающая оперативная обстановка не вызывала тревоги. Особенно меня порадовало то, что ночью, или в моем случае утром, никакие монахи в капюшонах во сне ко мне не приходили и не орали в ухо свои заклинания на латинском, хотя… Не было у меня уверенности в том, что этого на самом деле не было, потому что продемонстрированные великим магистром Мальтийского ордена возможности подразумевали и не такое, вплоть до съема с меня требуемой информации в любой момент времени.

Прогнав от себя все эти упаднические мысли, я перешел на темп и огляделся более тщательно. Не обнаружив в пределах видимости обликов деда Миши, Прохора и Вани, несколько расстроился: я и не подозревал, что их постоянное наличие «под боком» придавало мне больше уверенности в собственных силах. Выйдя из темпа, потянулся за телефоном, чтобы сориентироваться по времени. Часы показывали половину одиннадцатого утра, а внизу экрана светились иконки входящих сообщений. Как оказалось, с утра пораньше моего внимания требовали сестры и Алексия, и, судя по всему, это внимание было связано с переданными им воспитателем и колдуном подарками. Я не ошибся: к первым сообщениям были прикреплены более тридцати фотографий в обновках, а дальше следовали текстовые сообщения с благодарностями, заверениями в своей любви и смайликами в виде поцелуйчиков, сердечек, цветочков и котят со щеночками. На этот раз подобное визуальное проявление чувств не вызвало во мне никакого протеста, даже наоборот, было очень приятно, что получилось таким вот нехитрым образом проявить заботу и показать свое нежное отношение к Алексии и младшим сестрам. Ответил в подобном же стиле: мол, люблю, очень скучаю, обнимаю и с нетерпением ожидаю нашей встречи.

Ладно, с этим вопросом разобрался, теперь же предстояло подумать о планах на день грядущий. В первую очередь следовало переговорить насчет господина де Вилье со Святославом. Это же самое следовало сделать и с Бланзаком, но тут имелась одна мелкая, но существенная проблемка: с сотрудником французской контрразведки следовало встретиться так, чтобы у его коллег по опасному бизнесу не возникло и тени подозрений в связи Бланзака с русской внешней разведкой. На ум приходила только одна идея: вызвать француза на беседу под предлогом отчета о ходе расследования покушения на Прохора. И сделать это не напрямую, а через его непосредственное руководство, то есть через Бурбонов. А еще лучше, если наша встреча состоится в каком-нибудь публичном месте, да еще и при куче свидетелей. Да и вообще, не улыбалось мне встречаться с таким ценным источником под покровом ночи в темной подворотне — соответствующими навыками я не обладал, нужной подготовки не проходил, а имеющийся боевой опыт уже не позволял романтизировать светлый образ разведчика, как делают это в книгах и фильмах.

Посмотрев на идею легализации встречи с Бланзаком с разных сторон, никаких видимых косяков не обнаружил, но, здраво рассудив, действовать в этом направлении