Блейк встал, взволнованно заходил по комнате.

– Ради бога, мсье Пуаро! Вы считаете, что я мало терзалсяпотом из-за этого? Я же знал! Следовательно, у меня была возможность спастиего, а я все тянул, ожидая Мередита. Почему мне не хватило ума понять, что еене удержит уже никакая добродетель или колебания? Кэролайн взяла напиток длятого, чтоб его использовать, и, черт побери, использовала при первой жевозможности. Она и не ждала, пока Мередит обнаружит пропажу. Я знал, что Эмиасв смертельной опасности, и ничего не сделал!

– Мне кажется, вы несправедливо себя казните, мсье, у васбыло довольно мало времени…

Блейк перебил:

– Времени? У меня было его достаточно. Передо мной быломного путей, тысяча вариантов, как поступить. Я мог, как уже говорил, пойти кЭмиасу, хотя вряд ли бы он мне поверил. Эмиас был не таким человеком, которыйлегко верит, когда речь идет об опасности. Он бы высмеял меня, так как онникогда не понимал, что за дьявольская женщина Кэролайн. Но я мог пойти к ней исказать: «Я знаю все ваши намерения! Я знаю, что вы задумали. Но если Эмиас илиЭльза умрут от цикуты – вас ожидает виселица!» Это остановило бы ее. В концеконцов, я мог позвонить в полицию. О, я мог прибегнуть к тысяче разныхспособов! А вместо этого согласился с осторожными методами Мередита. «Мы должнывсе обсудить, абсолютно твердо убедиться в том, кто взял яд» – так твердил он.Идиот! Никогда в жизни он не способен был прийти к какому-нибудь решению! Егосчастье, что он старший и получил поместье. Если бы он когда-нибудь попробовалделать деньги, то потерял бы все до последнего пенни.

Пуаро спросил:

– У вас не возникло никакого сомнения по поводу того, ктовзял яд?

– Конечно, нет. Я сразу же понял, что это сделала Кэролайн.Я ее достаточно хорошо знал.

– Это очень интересно. Я тоже хотел бы знать, мистер Блейк,что за личность была Кэролайн Крейл.

Филипп Блейк сказал резко:

– Это была совсем не та несчастная, какой считала ее публикаво время процесса!

– А какой же она была?

Блейк снова уселся и рассудительно спросил:

– Вы в самом деле очень хотите знать?

– Я в самом деле очень хочу знать.

– Кэролайн была несносной женщиной. Несносной доневероятности. Она была привлекательна, ничего не скажешь. В ее поведениичувствовалась именно та добродетельность, которая так легко подкупает. Еенежный и беззащитный вид всегда вызывал рыцарские чувства. Иногда – я немногопочитывал историю – мне казалось, что Мария, королева Шотландии, видимо, былаименно такой, как она. Вечно увлеченная и несчастная, привлекательная, какмагнит, а по сути – холодная, корыстолюбивая интриганка, которая затеялазаговор с целью убийства Дарнлея,[4] что ей и удалось. Кэролайн была такой же:холодной, расчетливой женщиной с отвратительным характером. Не знаю, говорилили вам о факте, несущественном для суда, но хорошо выражающем ее натуру. Онаизуродовала свою сестру, когда та была еще совсем малюткой. Из ревности. Еемать вышла замуж вторично и все внимание и любовь отдала маленькой Анджеле.Кэролайн не могла этого снести, она пыталась убить сестру. К счастью, удароказался несмертельным. Но совершить такое – ужас!

– В самом деле.

– Вот какой в действительности была Кэролайн. Она во всемпыталась обойти других. Чего она не могла терпеть – так это чтобы кто-то был напервом плане. В ней жил холодный и эгоистичный демон, который в гневе могсовершить преступление. Она казалась импульсивной, но на самом деле быларасчетливой. Когда Кэролайн, еще до замужества, приехала в гости в Олдербери,она изучила всех нас и разработала свои планы. Денег у нее не было. Я никогдане выступал серьезным конкурентом, я был младший сын, который должен сампробивать себе дорогу в жизни, – сегодня я мог бы, пожалуй, купить с потрохамии Мередита, и Крейла, если бы он был жив! Кэролайн одно время остановилась былона Мередите, но ненадолго, а потом взяла курс на Эмиаса. К Эмиасу должно былоперейти поместье в Олдербери, и хотя оно стоило не слишком больших денег, ноона поняла, что у Крейла незаурядный талант. Она сделала ставку не только наего гениальность, но и на огромный финансовый успех.

И выиграла. В скором времени Эмиас снискал заслуженную славу.Он не был, собственно говоря, модным художником, но его талант признавали икартины его раскупались. Вы видели когда-нибудь его картины? У меня есть одна.Пойдемте посмотрим.

Он провел Пуаро в столовую и показал на стену слева:

– Вот это и есть Эмиас.

Пуаро смотрел молча. Он удивлялся, как человек может такглубоко воспринять и выразить тему… Ваза с розами на полированном красногодерева столе. Избитая, старая тема – натюрморт! Что сделал Эмиас Крейл, каксумел добиться того, чтобы придать розам такое свечение, такое бурное, почтинеестественное жизненное пламя? Полированное дерево трепетало, жило… Какобъяснить волнение, которое вызывает картина? А она волновала. Пропорции стола,наверное, разочаровали бы инспектора Хейла. Кроме того, он бы отметил, что ниодин из известных ему сортов роз не имеет такой формы и такой окраски. Апозднее мучился бы в догадках, почему его не удовлетворила роза на картине, акруглые столы из красного дерева еще долго выводили бы его из равновесия.

Пуаро вздохнул и сказал:

– Да, тут есть все.

Блейк провел его назад в кабинет и тихо проговорил:

– Что касается меня, то я никогда ничего не понимал вискусстве. И я не знаю, почему мне нравится смотреть на эту вещь. Не могуобъяснить, но нравится. Чертовски хороша, нечто восхитительное.

Пуаро энергично кивнул в знак согласия.

Блейк предложил гостю сигару и закурил сам.

– И вот человек, который написал эти розы, написал «Женщину,готовящую коктейль», написал удивительную, печальную картину «РождениеГоспода», – этому человеку оборвали жизнь в расцвете творческих сил. И всеиз-за какой-то мелкой, мстительной женщины! – Он умолк на миг. – Вы скажете,что я желчный человек, настроенный против Кэролайн. У нее было очарование – яэто чувствовал. Но я знал, я всегда знал, что прячется за этим очарованием. Вэтой женщине, мсье Пуаро, таилось много зла. Она была жестокая, коварная иумела схватить то, что желала!

– Однако мне рассказывали, что миссис Крейл мирилась сомногими сложностями своего замужества?

– Да. Но она жаловалась всему свету, все время разыгрывалаиз себя великомученицу. Бедный Эмиас! Его семейная жизнь – сплошной ад, вернее,была бы адом, если бы он не принадлежал к числу жрецов искусства. Но это былодля него прибежищем. Когда он работал, его ничто не тревожило, он спасался и отКэролайн, и от ее придирок, и от непрерывных сцен и ссор. Им не было конца,поверьте мне! Не проходило и недели, чтобы не начиналась ссора, с громами имолниями, неизвестно по какой причине. Наверное, ей это нравилось. У меня такоевпечатление, что ссоры служили для нее стимулом, средством разрядки. Тогда онамогла свободно проявить свою жестокость, говорить горькие, оскорбительные слова– все, что угодно. После этих сцен она была словно смирная кошечка, хорошовыпестованная и прилизанная. А его эти сцены изнуряли. Он хотел тишины, мира ипокоя, наверное, такой человек, как он, не должен никогда жениться. Он несоздан для семейной жизни. Человек типа Крейла должен иметь свободу, не бытьзакованным в цепи.