— Искать надо гаишников этих, — вслух сказал он. — Давай,Вова, звони, ищи их! Кто у нас район Сиреневого патрулирует? Четырнадцатыйдивизион? Кто там у нас заправляет? Цветков? Давай, звони Цветкову!..

Значит, труп из машины вывалили где попало, потому чтогаишники стояли на перекрестке, не ровен час, от скуки да с пивка моглиостановить, проверочку произвести, а в салоне труп мужика голого в наручниках!Неувязочка получается, так ведь?!

Только куда его везли по Сиреневому? В область? Тут дообласти, как до Китая пешком! В глухие нежилые дворы? Тут отродясь таких небыло, потому что район сплошь застроен пятиэтажками времен Никиты СергеевичаХрущева, отца русской демократии и разоблачителя отца русской тирании! Напомойку?

Где здесь большая помойка, Вавилов не знал. Впрочем, везтитуда труп резону никакого нету. На помойке всегда кто-нибудь обретается —нищие, бомжи и бомжихи, пацаны из микрорайона, пьянчужка-бульдозерист, которыйтретьего дня мусор бульдозером ровнял и заодно завел полезные знакомства, чтобыбыло с кем выпить-закусить. Вот он и притащился, и чекушку принес! Это только вамериканском кино показывают свалку, на которой пусто, и лишь горит одинокийфонарь, и совершаются кошмарные преступления, и остовы полусгнивших машинмаячат на фоне звездного неба!

Неизвестно, что там, в Америке, а у нас помойка — центржизни. Может быть, и не совсем привычной и не совсем гламурной, но жизни!..

Нужно опрашивать жильцов, может, Екатерина Михайловна непервая его обнаружила, но звонить никто не решился, а она решилась. Может, ктос собакой гулял, или с милой по телефону у окошка трепался, или маму дотроллейбуса провожал! Надежды мало, но все же, все же…

Кроме того, внутренний голос подсказывалоперуполномоченному, что, даже если кто и заметил машину такую-то с номерамитакими-то, ни к чему это не приведет. Машина наверняка в угоне, номеранаверняка перебиты, и если это начало «серии» — пиши пропало!.. Накрыласьпремия в квартал!

И еще внутренний голос подсказывал ему, что все этиумопостроения хороши, если труп действительно привезли на машине, а не принеслина руках и не выволокли из подъезда, а такая вероятность есть! Нужно следыискать, а какие следы на асфальте! Хорошо было Шерлоку Холмсу, «шефу»британского сыска! Красная глина на ботинках покойника могла быть только сРиджен-стрит, где как раз начались строительные работы и недавно разобралимостовую, значит, кэб преступник взял именно там!

— А когда вы меня отпустите? — прервал монолог еговнутреннего голоса вопрос свидетельницы Екатерины Михайловны. — У меня завтраэкзамен…

— Пока не могу отпустить, — сказал Максим Вавилов. — Покавам придется побыть с нами, Екатерина Михайловна! А точно вы этого человека незнаете и никогда не видели?

— Я его не знаю, — отчеканила свидетельница. — Но я еговидела. Около подъезда, совершенно мертвого. Я его увидела и позвонила вам.

— Шутить изволите? — поинтересовался Максим Вавилов.

— Да нет, — с досадой, которая ему понравилась, сказала она.— Я устала, у меня сил нет, и я.., спать хочу. Можно я пойду домой? Я же никудане денусь! Подъезд вы знаете, и, если вам понадобится что-то у меня спросить, влюбую минуту сможете ко мне подняться. Квартира сто тридцать семь. Можно?

И он ее отпустил. Не должен был отпускать, но отпустил.

Квартира сто тридцать семь, чего проще!.. Он к нейподнимется, и она спросит, не хочет ли он кофе, и она будет варить этот кофе натесной кухоньке, и вокруг не будет ни трупов, ни гаишников, ни ментов, нифедералов, никого.

И он с ней поговорит. Например, о том, что это за работатакая, на телевидении, чем они там занимаются? Может же он просто так с нейпоговорить? Не думая о чудовищах в темноте?..

— Идите, — разрешил Максим Вавилов. — Но в любом случае выпонадобитесь, и мне придется вас потревожить!

Вот как он галантно сказал, прямо поручик Ржевский!..

Конечно, он не пошел ее провожать, именно потому, что онаему неожиданно понравилась. Давно ему никто не нравился, а тут вдругпонравилась Катя Самгина из Питера!.. И он не стал проверять, есть ли кто вподъезде или нет! Если бы он хоть отчасти представлял себе серьезностьположения, конечно бы, проверил, а он не проверил, просто потому, что былуверен: труп в наручниках — это просто труп, и самое главное сейчас — сбагритьдело ребятам из управления. Чтобы, значит, «глухарь» на себе не тащить в новыйотчетный квартал!

За «глухаря» Ерохин не похвалит.

По этой причине Максим Вавилов, старший оперуполномоченный,не видел человека, который, как только за Катей Самгиной захлопнулась хлипкаяподъездная дверь, неторопливо поднялся с холодной бетонной ступеньки наплощадке пятого этажа, где все время сидел, и стал спускаться вниз. Онспускался не быстро и не медленно, как раз так, чтобы оказаться одновременно сней на площадке третьего этажа.

Он совершенно точно знал, как должен встать, чтобы она егосразу не увидела и не начала сопротивляться. Он канул в темноту, поудобнееприлаживая к себе свое оружие, и, когда она шагнула на площадку, мгновенно ибезнадежно накинул петлю ей на шею.

Она охнула и инстинктивно вцепилась руками в удавку — онивсе вцепляются, умирая, его это даже забавляло. Вот что значит инстинктвыживания!.. Ну не может человек руками порвать металлическую струну, дажесмешно пытаться, а они все пытаются!

Он сильно и ловко затянул петлю, она даже не хрипела, исразу же послушно осела на пол.

Ну вот. Готово.

Он аккуратно выпростал струну из складок ее порванной шеи,тщательно смотал и сунул в карман. Ногой перевернул тело — она когда упала, еесюртук задрался до трусов, нехорошо, неприлично. Все должно быть пристойно икрасиво, особенно в такой важный момент, когда совершается благое дело.

В то, что дело благое, он свято верил.

Потом он поднялся по лестнице, выглянул в окно, какое-товремя смотрел, а затем тихонько засмеялся, обнаружив, что менты разматываютвокруг трупа полосатые ленточки и слоняются вокруг.

Он презирал их от души. Ленивые, жирные, убогие умом скоты.Тупые и лживые, не способные ни на что.

Он сильнее. Он каждый раз побеждает их и будет побеждатьвсегда.

Он добрался до чердачной двери, ловко, как кошка,вскарабкался по железной лестничке, потянул дверь и еще какое-то время повозилсяв полной темноте.

Потом шагнул на чердачную балку, аккуратно и нежно закрылдверь, прижал поплотнее и ударил точно в середину. С той стороны в пазы плотноупала железная перекладина, только чуть задребезжала.

Теперь домой и завтра в Питер. А тупые скоты пусть поищут!..Пусть думают, что душитель кто-то из жильцов этого убогого подъезда, где сильнопахло кошками и тянуло затхлым сквозняком.