Кивнув, Лаврик исчез в трюме. Двое за кормой продолжали своюработу, справедливо рассудив, что именно так в сложившихся условиях и следуетпоступать.

– Что вам нужно? – крикнул Мазур, опустив бесполезную железяку,совершенно не «плясавшую» против винчестера.

– Моя твоя не понимай, большой белый парень! – крикнулнегр с винчестером, захлебываясь от жизнерадостного смеха.

– А остальные – понимай? – спросил Мазур, твердо решив,что из равновесия они его не выведут.

– Ни одна моя твоя не понимай, белый человек! – настоль же ломаном английском, этаком «пиджине», крикнул один из белых.

Теперь уже не оставалось никаких сомнений, что над нимиздеваются самым беззастенчивым образом, валяют ваньку. Как будто житель острова,последние двести лет принадлежавшего Британской империи, тем более белый, моглепетать по-английски столь примитивно...

Справа послышался треск мотора – показался второй катер, сдвумя белыми и негром. Негр, одетый лишь в юбочку из пальмовых листьев,приплясывал на носу, размахивая тонкой жердиной, словно копьем. Один из белых,заливаясь хохотом, аккомпанировал ему, стуча кулаком по пустой жестянке из-подмасла.

Второй катер остановился примерно на том же расстоянии, чтои первый. Из трюма показался Лаврик, спокойно присел у борта, положив рядомсверток материи, в котором таился карабин.

– Моя зовут Большая Осьминога! – орал негр сжердью. – Моя – великий вождь этой земля, этой вода! Твоя белая морда,большой парень борода метлой, привела свою лодку прямо в святилище великогобога Мусумба! Твоя белая морда осквернять священные воды! Твоя убиратьсябыстро-быстро, пока не гневается великий Мусумба!

И вся орава, мотаясь от хохота, заорала довольно слаженно:

– Му-сум-ба, Му-сум-ба, Му-сум-ба!

– Великий Мусумба гневаться! – орал негр в пальмовыхлистьях. – Твоя убираться быстро-быстро, пока не стало плохо-плохо!

Мазур исподлобья смотрел на них и молчал. Не осталосьникаких сомнений, что все это – самая беззастенчивая и дешевая комедия. Никтона острове и словечком не упоминал о «священных водах», а равно и «великомМусумбе». Никакого такого великого вождя не могло быть у этих вод и безымянногоостровка. Эти, в катерах, откровенно валяли дурака. Но сеть-то они бросиливсерьез...

Крошка Паша шумно перевалился на палубу, за ним последовалВикинг. Мельком глянув в ту сторону, Мазур убедился, что винт свободен. Закормой плавала масса зеленоватых обрезков.

– Твоя убираться подальше от святилища великийМусумба! – орал негр, патетически потрясая жердью. – Или будетплохо-плохо!

– Слушайте, ребята, – сказал Мазур громко иубедительно. – Объясните по-хорошему, в чем дело...

Катер справа, рокотнув мотором, сорвался с места. Белый,отбросив жестянку, достал канистру, открыл ее и, перегнувшись за борт, стал литьв волны прозрачную жидкость. Моментально донесся резкий запах бензина.

– Заводи мотор, – сквозь зубы проговорил Мазур.

Викинг кивнул и кинулся в рубку. Катер подошел еще ближе,человек на носу сосредоточенно плескал из канистры – так, что бензин попал ужене только в воду, но и на борт «Ла Тортуги».

Второй держал на виду большую зажигалку, многозначительномаяча ею перед Мазуром.

Второй катер вдруг дернулся и унесся к острову. Швырнувопорожненную канистру в воду, белый прыгнул за штурвал. Второй поднял большимпальцем крышку зажигалки, сверкнул огонек... Катер умчался – а зажигалкаполетела в воду, и над ней моментально взвилось прозрачное пламя...

– Ходу! – рявкнул Мазур.

Под палубой надсадно взревел мотор. «Ла Тортуга» рванула всторону, в лицо пахнуло жаром, но они вовремя успели, залитый бензином борт таки не вспыхнул.

– Стоп машина! – распорядился Мазур, когда они отошлина пару кабельтовых.

Оглянулся. Бензин уже догорел, море очистилось от пламени.Оба катера торчали примерно на том же месте, неизвестные хулиганы махали рукамии орали все ту же ерунду про святилище и гнев Мусумбы.

Было совершенно ясно, что о нормальной работе придетсязабыть – по крайней мере, на сегодня.

– Курс на остров, – мрачно приказал Мазур.

Лаврик промолчал – и даже Мозговитый вопреки своему обычномузанудству не стал встревать, напоминать о долге и задании Родины. Похоже, онизрядно перетрусил.

Взяв Лаврика за локоть, Мазур отвел его на нос и тихонькосказал:

– Слушай, мне поневоле лезут в голову самые идиотскиемысли... Может, там на дне и в самом деле лежит какой-то золотой галеон? И мыкому-то – как кость в горле?

– Мы бы знали, – сказал Лаврик.

– Тогда как ты все это объяснишь? – Мазур показалбольшим пальцем за плечо, на удалявшийся безымянный остров.

– Представления не имею, – отозвался Лаврик с чуточкувиноватым видом.

– Но ведь должно же быть какое-то объяснение? – сказалМазур. – Все это ничуть не похоже на обычное хулиганство – особенноесли вспомнить про ночной фейерверк. Сам видишь, работать в таких условияхневозможно. Они нам работать не дадут... Ты уж придумай что-нибудь, друг милый,это как-никак твоя прямая обязанность... Или я неправ?

Лаврик сердито поджал губы, оглянулся назад. Там уже невидно было лодок, да и зеленый островок едва виднелся над горизонтом.

– Будь уверен, придумаю, – сказал он зло. –Разберемся...

...Оказалось, что их невезение на этом не кончилось.Впрочем, очередная неприятность серьезной вовсе не выглядела. Просто-напростокто-то нахально занял их законное место на пирсе, оплаченное на три неделивперед. В промежутке меж безымянным корабликом ловца креветок и другим таким жесуденышком, принадлежавшим неведомо чем промышлявшему веселому мулату – собеими Мазур уже свел шапочное знакомство, как и подобает коммуникабельномустраннику, – в аккурат на месте «Черепахи» стояло довольно внушительноесудно – шестидесятифутовая двухмачтовая шхуна, выглядевшая чересчур чистенькойдля корабля-работяги. Скорее уж яхта – конечно, не миллионера, а человекасреднего достатка. За кормой повис в безветрии американский звездно-полосатыйштандарт, а под ним красовались старательно начищенные медные буквы «Русалка».Шхуна выглядела далеко не новой, но содержавшейся в порядке.

На пирсе стоял старенький грузовичок с броской сине-краснойнадписью на борту «Грузовые перевозки Робинсона», и возле него что-то делалинесколько человек, но Мазур к ним особенно не приглядывался, рассерженныйэтаким сюрпризом. Настроение и без того было не самое благодушное, а ужтеперь...

Сделав знак Викингу подойти ближе – так что борт «Черепахи»глухо ткнулся о корму пришельца, – Мазур задрал голову и крикнулнеприязненно: