Лайме оказалось достаточно одного взгляда, чтобы понять – запоследнее можно было не беспокоиться.

Высоко над землей, где-то в районе фонаря, гордо реялАфиноген Беседкин. Крепко обняв руками и ногами столб, взъерошенный, соттопыренными ушами, он напоминал коалу, которая средиотвратительно-бесполезной березовой рощи неожиданно обнаружила любимыйэвкалипт, и теперь никакие силы земли и неба были не в состоянии разлучить их.

Лайма разглядела, что Беседкин действительно обмотанразноцветными проводами.

– Можете подойти поближе, – напутствовал ееполковник. – Поговорите с ним, спросите, чего он хочет. И соглашайтесь навсе.

– Так я же знаю, чего он хочет, – почему-тошепотом возразила Лайма. – А сама я этого не хочу!

– Не спорьте. Нам главное – снять его живым со столба.И чтобы он нас не взорвал ненароком.

Лайму пропустили через оцепление, и она подошла почтивплотную к серой, уходящей ввысь свече.

– Афиноген! – прокричала она. – Беседкин! Этоя, Лайма. Ты хотел меня видеть, я пришла.

Это были ее последние слова. В том смысле, что ничего большеона сказать не успела.

Беседкин глянул вниз, на любимую. Видимо, потрясение отувиденного было столь сильным, что он непроизвольно разжал руки. Или они у негоонемели, и когда он шевельнулся, мышцы просто отказали, и все. В тот же мигБеседкин с душераздирающим криком рухнул вниз.

К счастью, сноровистые ребята в форме, предполагавшиеподобное развитие событий, сумели ловко подхватить опутанное проводами тело.После чего Афиноген был переправлен в уже знакомый штабной автобус. ПокаБеседкина со всеми предосторожностями несли по двору, он успел прокричать:

– Посмотри, во что он тебя превратил! Я бы никогдатакого не допустил!

Увидев курившего неподалеку Вячеслава Петровича, Лаймаподошла к нему:

– Что я теперь должна делать?

– Ничего, – равнодушно пожал плечамиполковник. – Сейчас мы быстренько все выясним, думаю, никакого тротила тутнет. И спокойно выходите замуж.

– Замуж? – почему-то удивилась Лайма.

– Замуж, – подтвердил полковник. – Вы же заэтим сюда приехали?

– В общем, да.

– Ну, вот. А что касается этого дела… Если потребуется,вызовем вас в качестве свидетеля, ваши данные у меня есть.

– А с Беседкиным что будет? Его посадят?

– Не факт. Может, он спятил, тогда лечиться будет.

Лайма побрела туда, где ее ждали жених, родственники идрузья. Настроение было совершенно не праздничное, боле того – ее терзалидурные предчувствия.

«Что это я расклеилась совсем? Соберись, сосредоточься, думайо хорошем, – приказала она себе. – Ты чуть не разругалась счеловеком, которого выбрала в спутники жизни. Немедленно пойди и исправьположение».

Весть о благополучном завершении антитеррористической акциимгновенно распространилась среди окружающих. Причем неизвестно откуда женихам,невестам и сопровождающим их лицам стали известны мельчайшие подробностипроисшествия. К Лайме подходили незнакомые люди, поздравляли, сочувствовали,утешали, подбадривали. Один парень в роскошном черном костюме вообще заявил:

– Вот моя визитка. Когда вашего Корзинкина выпустят,пусть позвонит – за мной поляна, он мне жизнь спас.

– Беседкина, – машинально поправила Лайма. –В каком смысле – спас?

– Да я не был уверен, что мне эта женитьба нужна.Сомневался. А тут – дополнительное время на раздумья появилось. И я вдругподумал – на фига я сюда приехал? Спасибо вам и парню вашему. Обязательно пустьзвонит!

Совершенно обалдевшая Лайма почти автоматически продвигаласьвперед, разыскивая своих. Наконец она заметила знакомый автомобиль, Веру,Бориса. Увидела Травина, который стоял и сосредоточенно слушал какого-то типа всером костюме. Ростом тип был значительно ниже Андрея, однако тот смотрел нанего как-то уж слишком… подобострастно, что ли.

Тип показался Лайме смутно знакомым. Подойдя поближе, онавдруг заметила, как солнце блеснуло в его очках, и – о, ужас! – узналасвоего утреннего похитителя. Он разговаривал с Травиным!

О чем он может разговаривать с Травиным? Неужели ведомстворешило ее рассекретить? Они не должны были этого делать! Андрей не простит ейобмана и умалчивания. Лайма бросилась вперед и подскочила к очкастому.

– Лайма Скалбе, – официальным тоном сказал он,едва повернув голову в ее сторону. – Вы едете со мной. Отставитьразговоры. Дела государственной важности.

Лайма открыла было рот, чтобы возмутиться, но потомпосмотрела на Андрея и только щелкнула зубами как собака, упустившая бабочку. Уее жениха был покорный вид.

– Невероятно! – воскликнула она, радуясь, чтобабушку и тетю Розу увезли в ресторан и что они не видят этой сцены. – Иты вот так просто меня отпустишь, тогда как до нашей свадьбы остались считанныеминуты?!

– Дорогая, не надо бузить, – сказал Травин ипохлопал невесту по плечу, как товарища по партии. – За тобой приехалиответственные лица, все очень серьезно, я не могу вмешиваться в ход событий.

– Можно потребовать у милиции, – неожиданновстряла Вера, – чтобы вас расписали без очереди. В конце концов, Лайма –пострадавшая сторона!

У подружки невесты от волнения побелел нос. Она и сама неверила в то, что это будет наилучшим выходом.

– Но Лайма вряд ли захочет выходить замуж вспешке, – возразил Травин, покосившись на очкастого. Тот стоял, какмраморная статуя, и смотрел в пуговицу на его смокинге. – Кроме того, дажеесли мы сейчас поженимся, сразу же и расстанемся. Какой в этом смысл?

– То есть когда я осталась без платья, без фаты, безобуви, без прически, ты готов был тащить меня под венец. Но стоило толькопоявиться настоящему препятствию, как ты немедленно пошел на попятный.

– Я не пошел на попятный, – злобно бросилТравин. – Я буду хранить кольца столько, сколько потребуется.

– Решай, Андрей: или сейчас – или никогда!

– Перестань дурить, – рассердился он и раздулноздри. – Ты выставляешь меня посмешищем в глазах окружающих.

– Ах, так! – воскликнула оскорбленнаяЛайма. – Да я лучше выйду замуж за Беседкина, чем за тебя. Ты… – Оназадохнулась от возмущения. – Обидчивый, злопамятный и трусливый сукин сын!Ты готов драться на кулаках с незнакомыми мужиками, потому что ты это умеешь илюбишь! Но как только запахло жареным, ты поджал хвост!

– Ты меня обманула! Ты сказала, что работаешь внезависимом центре культуры. А сама…

– Достаточно, – холодно сказал очкастый, и Травинмгновенно прикусил язык. – Лайма, машина ждет.

Незадачливая невеста поцеловала пунцовую Веру в щеку,помахала рукой обалдевшим гостям и, гордо задрав подбородок, отправилась книзкому автомобилю с затемненными стеклами. Перед тем как сесть в машину, она впоследний раз посмотрела на Травина. И это был взгляд не слабой женщины, акомандира группы «У» – решительного и не знающего сомнений.