Однако в пятницу, когда она умудрилась забыть, что после работы встречается с Мэнди Вильямсон, Элла была серьезно раздосадована. Хуже всего то, что Мэнди в прошлом была ее клиенткой. Элла никогда не забывала о работе.

Так вот, сейчас она сидела, скрестив ноги, на полу в кабинете, а вокруг были разбросаны фотографии, которые она распечатала из Интернета.

Звучала классическая музыка. Элла не умела работать в полной тишине.

Но сегодня, даже с музыкальным сопровождением, ее мысли занимал Джейк. Снова.

Необходимо сконцентрироваться.

Она пыталась продумать до мелочей новый облик Джейка. Если учесть, что он не любит деловые костюмы, задачка еще та. Ей нужно было создать гардероб, который отражал бы Джейка – и который он носил бы.

Но перед ее глазами продолжал стоять пристально смотрящий на нее Джейк, и это мешало сосредоточиться.

Что случилось? Почему он получил над ней такую власть, если всего несколько дней назад был полузабытым воспоминанием?

Взять хотя бы пробное интервью. Она настаивала на том, что их прошлое не имеет значения, однако же позволила разговору скатиться в эту плоскость. Она утратила бдительность. Это пора прекратить.

Расслабляться в присутствии Джейка опасно. Если она не будет осторожна, то все испортит. Ей не нужны напоминания об их прошлом. О ее прошлом.

Тринадцать лет назад она была Элинор, а сейчас не желала быть ею, чувствовать то, что чувствовала тогда.

Представляет ли Джейк, что случилось после того, как он уехал?

Внешне она была смелой, подбадривала его, поддерживала его желание уехать. Стипендия стала для Джейка пропуском к мечте.

Но ведь ее мама не должна была умереть. А отец не должен был погрузиться в горе.

Она не должна была остаться совершенно одна.

В школе ее словно бросили на растерзание волкам.

Элинор потянулась к девочкам, желая обрести подруг. Но она слишком долго носила ярлык изгоя, когда дружила с Джейком. Поэтому ее снова отвергли, снова смеялись над ней, дразнили.

Элинор научилась жить одна. В университете она даже не пыталась с кем-нибудь подружиться. Она последовала примеру Джейка: не нуждаться ни в ком.

Умер отец. Во Фримантле у нее не осталось никого и ничего. Возвращаться туда не было смысла.

Настала пора переосмыслить и изменить свою жизнь. Элла ни разу не пожалела о принятом решении. Чем меньше в ней оставалось от Элинор, тем увереннее она себя чувствовала. Ей не потребовалось много времени, чтобы понять: у Эллы жизнь совсем другая.

Теперь у нее было все, что она хотела.

Вот почему ей нельзя отвлекаться на Джейка.

Десять минут, потраченных на ненужные размышления, привели к тому, что ни в чем не повинный снимок туфель был разорван на мелкие кусочки.

Элла вскочила, разбрасывая фотографии и бумаги, и вышла на балкон.

Молодая женщина вдохнула морозный зимний воздух. Стоя босиком на цементе, она ждала, когда холод вернет ей здравый смысл.

Джейк ее клиент – и ничего более.

И раз он ее клиент, у нее нет времени мечтать о его пронзительном взгляде. Остаткам школьной увлеченности нет места в деловых отношениях с Джейком Доннером – мультимиллионером и основателем фирмы «Армада софтвэр». Контракт с «Армадой» – блестящая возможность подняться по карьерной лестнице, а прошлое отбросит ее вниз.

Все, что ей нужно сделать, – это взять себя в руки.

Через пять минут голова Эллы уже была занята, хотя и с трудом, мыслями о других ее клиентах. Шестнадцатилетней Саре была отчаянно нужна уверенность в себе в преддверии школьного бала. Вышедшая на пенсию Джоан была в ужасе оттого, что преждевременно превращается в старуху, и ей требовалась смена имиджа.

Решительная и спокойная, Элла вернулась в кабинет.

Итак, Джейк – обычный клиент.

Жизнь вернулась в норму.

– Мне интересно, – говорила Элла, стоя на приличном расстоянии от кабинки для переодевания, – откуда взялась твоя аллергия на костюмы. Неудачный опыт? Нелюбовь к галстукам?

Джейк рассмеялся, но не ответил.

Элла подошла ближе. Дверь в кабинку была невысокой, и она видела голову и плечи Джейка.

Не то чтобы она смотрела…

– Знаешь, если я пойму, чем вызвана твоя предубежденность к деловому стилю, мне будет легче тебе угодить.

Услышав это, Джейк повернулся и бросил на нее веселый взгляд:

– И конечно, это не имеет ничего общего с любопытством.

– Конечно нет.

Он усмехнулся и принялся снимать рубашку через голову.

Элла восприняла это как знак: следует сделать пару больших шагов назад. Нельзя – о, случайно, честное слово! – подглядывать за клиентом.

– Мне всегда было все равно, что я ношу, – сказал Джейк.

Голос его звучал приглушенно. Судя по всему, он наклонился, чтобы надеть брюки, которые она для него выбрала.

Элла напряглась, в очередной раз вспомнив прошлое. Ей казалось, что ее электронное письмо все расставило по местам. Может, он его еще не прочитал?

– Это ничего не значит, – ответила она. – Мне понадобилось много времени, чтобы понять, как важна правильно подобранная одежда. И посмотри на меня сейчас.

Последняя фраза явно была лишней. Джейк подошел к дверце кабинки, склонил голову набок и принялся изучать ее. К счастью, он накинул рубашку, правда, до конца не застегнул.

– Хм, – произнес он.

На ней были кремовая блузка и шоколадного цвета брюки. Элла точно знала, что выглядит утонченной.

И все-таки симпатичный галстучек вдруг сдавил горло. Она сглотнула.

– Да, – продолжал тем временем Джейк, – ты внимательно относишься к тому, что надеваешь.

Это был не комплимент. Но и не порицание.

– Дело не только в красивой рубашке или в классной паре туфель. – Элле наконец удалось вернуться к роли профессионального консультанта по имиджу. – Образ – а в это понятие я включаю одежду, уход за собой и язык тела – оказывает значительное влияние на человека. Мои клиенты демонстрируют это снова и снова. У них повышается самоуважение, они становятся более уверенными в себе. Даже степень доверия к ним возрастает. Переоценка имиджа может изменить жизнь.

Элла знала это по себе.

– Да, да, – бросил Джейк. – Я понял это еще утром.

Он ссылался на их встречу в его офисе, во время которой Элле казалось, что она разговаривает сама с собой.

– Так ты все-таки слушал? – удивилась она.

Дверь кабинки распахнулась. Джейк надевал коричневый кожаный пиджак.

– До тех пор, пока ты не начала говорить о цветовом треугольнике, – признался он.