Именно кровь, а не элемент периодической таблицы Менделеева.

Данилов швырнул зазвеневший осколок и вскочил, оглядываясь.Дверь направо — в кладовую. Из кладовой на улицу. Дверь налево — в гостиную,где сейчас боится Марта. Прямо — французское окно с выходом на террасу.

Все это он придумал сам. И террасу, и французское окно, исводчатый переход в гостиную, и камин с медным колпаком. Он ориентировался вэтом доме лучше, чем в собственной квартире, и куда больше его любил.

Теперь мозаичный пол был залит едкой отравой и человеческойкровью.

Кто это сделал?! Зачем?!

Данилов рванул с шеи шарф и швырнул его в кучу тряпок наполу. По виску проползла капля. Отвратительно теплая и стыдная капля пота.

Он трус и неврастеник. Впрочем, это всем давно известно.

По красному следу, стараясь не наступать в него, он добралсядо двери в кладовую и распахнул ее.

Тело лежало лицом вниз, и под ним была огромная краснаялужа.

Хищный тропический цветок, готовый проглотить жертву.

Жив? Или уже нет?

Данилов наклонился. Почему-то запах крови был сильнее запахахимической дряни. Лучше бы пахло краской и растворителями.

Обеими руками Данилов кое-как перевернул тело. Голова глухостукнулась о пол. Данилов зажмурился.

— Господи!..

Это Марта, устав бояться одна, все-таки пробралась следом.

— Помоги мне, — скомандовал Данилов, — я не понимаю, жив онили…

— Кто это? — спросила Марта с ужасом, как будто это имелохоть какое-то значение.

— Охранник. Помоги мне, Марта! Найди тряпку, намочи и даймне! Вода в баллоне с правой стороны. И не смотри на него, если не можешь!

— Он… жив?

— Я не знаю!

Марта все-таки посмотрела и покачнулась, схватившись застену.

Почему-то в лихих детективных киношках, которые она таклюбила, никогда не показывали, как из черного кровавого фарша, в который превращаетсячеловеческий череп от удара, вылезают белые кости.

— Марта, шевелись! Отвернись от него! Ты слышишь меня?! Ну!

На негнущихся ногах, спотыкаясь обо что-то, она доковыляладо баллона и нашарила в кармане носовой платок. Вода лилась ей на ботинки.

— На.

— Мне нужна большая тряпка! Эта не годится, Марта! — Неотрывая глаз, она смотрела, как белый носовой платок у него в руке мгновенностановится красным, словно в кислоту сунули лакмусовую бумажку.

— Вроде бы дышит, но я не знаю, как ему помочь.

— Давай «Скорую» вызовем, — просипела Марта, — они помогут…

— «Скорая» из Москвы будет ехать два часа! Ты нашла тряпку?И аптечку принеси из машины!

При мысли о том, что она сможет хоть ненадолго вырваться изэтого пространства, заполненного запахами химикатов и крови, выйти на улицу,где сыплет снег и кричат галки, Марте стало чуть-чуть полегче.

— Я сейчас, — выговорила она, стыдясь своего малодушия, — ясейчас вернусь.

Дыша в рукав, обходя кровавые лужи, она стала пробираться кдвери, но выйти не успела.

Дверь сама собой распахнулась ей навстречу, и показалиськакие-то люди — довольно много.

Ахнув, Марта отступила, нога подвернулась, и она чуть неупала, сильно ударившись локтем.

Данилов оглянулся. Он стоял на коленях, руки у него были вкрови.

— Никому не двигаться! — скомандовал первый из вошедших,остальные плотной группой стояли у него за спиной. — Руки на голову! И вы тоже!Быстро! — И он ткнул в Марту пистолетом.

Как зачарованная глядя в пистолетный зрачок, Марта медленноподняла руки, ставшие вдруг очень тяжелыми и будто чужими.

Из-за первой кожаной спины вынырнули остальные и моментальнорассыпались по комнате, в центре которой в луже крови на коленях стоял Данилов.

Это было похоже на фильм, который недавно не к местувспомнился Марте.

— Так. — Голос был низкий и тяжелый. И холодный, какпушечный чугун.

Человек вошел и остановился, не вынимая рук из кармановдлинного пальто.

— Я хочу, чтобы кто-нибудь мне объяснил, что здесьпроисходит.

Марта пискнула, потому что дуло, в которое она смотрела,совершенно отчетливо шевельнулось, и когда она пискнула, человек в пальто повернулсяи взглянул на нее.

И в этот момент она его узнала.

Данилов договорил, и некоторое время все молчали, толькохрустело стекло под ногами у охранников, хотя казалось, что они стоятсовершенно неподвижно.

— Что там с охранником? — наконец спросил Тимофей Кольцов,ни к кому не обращаясь.

— Увезли в Москву, — проинформировала «кожаная спина», досмерти напугавшая Марту своим пистолетом. — Пока жив, Тимофей Ильич.

— Ментов вызвали?

— Вы же не давали такого распоряжения, — после паузы тихосказала «кожаная спина». По тому, что отвечал все время он, а остальныемолчали. Марта поняла, что это скорее всего не просто спина, а спина-начальник.

— Не давал, — согласился Кольцов. — Что на втором этаже?

— Все в порядке, Тимофей Ильич. Туда не добрались. Тольколестница вот… попорчена сильно.

— Что за скотство такое! — в сердцах сказала молодая высокаяженщина в короткой шубке. Она ходила вдоль стен и рассматривала следыразрушений, словно ни на чем не могла остановиться. Лицо у нее было брезгливыми гневным. — Надо же было влезть, человека чуть до смерти не убить, все тутиспортить, переломать, краской залить!..

— Вы никого не видели? — вдруг спросил Кольцов у Данилова.

Данилов покачал головой.

— Почему-то были открыты ворота. Я удивился, но не слишком.Я думал, что Катерина Дмитриевна, может быть, приехала, хоть и не собиралась.

Кольцов неприятно поморщился, как будто Данилов сказалчто-то неуместное.

— Катерина Дмитриевна приехала, — сказал Кольцов тяжело, —хоть и не собиралась. Вы ей звонили?

— Нет. — Данилов достал сигареты. Вместе с пачкой из карманавыпал мокрый от крови носовой платок, которым он пытался зажать рану на головеохранника. Данилов посмотрел на платок, быстро поднял и сунул обратно. — Мывиделись на прошлой неделе и обсудили все, что было необходимо.