– Позвольте мне представить мою жену, Левкотеа. Теа!

Он взял ее за руку и опустил в низком реверансе.

А мне что, отвечать реверансом? Или велеть ей подняться? Чтоделать-то? Что там такое устроила эта Менг Дье, что Жан-Клод так долгоразбирается? Ох, какой же у меня на нее зуб будет!

Не зная, что еще сделать, я протянула ей руку. Она принялаее, подняв ко мне слегка удивленное лицо. Пальцы у нее оказались прохладные.

– Ты мне помогаешь встать как королева, сжалившаяся надпростолюдинкой, или же ты признаешь, что я выше тебя?

Я помогла ей подняться, хотя двигалась она как танцовщица, ипомощь ей не нужна была. Отпустив ее руку, я сказала, что думала – так со мнойобычно бывает, когда я не знаю, что говорить.

– Ну, если честно, я не знаю, кто из нас тут выше порангу. Будь здесь Жан-Клод, ты могла бы предложить ему, но вместо него я, и –не хочу никого оскорбить, – но просто не знаю, кто здесь кого выше.

Бледная Теа была удивлена, но Сэмюэл выглядел довольным.

Огги рассмеялся – коротко, очень по-человечески, и я немогла к нему не обернуться.

– Жан-Клод говорил, что ты – глоток свежего воздуха, нок такому ветру честности мы, боюсь, не готовы.

– А мне нравится, – возразил Сэмюэл.

– Только потому, что ты в качестве обманщикабезнадежен, – ответил Огги.

Сэмюэл посмотрел на него в упор:

– Никто из нас, поднявшихся до мастера города, безобмана обойтись не может, старый друг.

Веселья на лице Огги убавилось, потом оно исчезло. Я поняла,что ни у кого из мастеров вампиров, которых я видела, такого подвижного лица небыло, такого выразительного, – поняла, когда оно стало совершенно пустым,как бывает только у очень старых вампиров.

– Верно, старый друг, но ты предпочитаешь честность.

– Это да, – кивнул Сэмюэл.

– Тебе нравится честность? – спросила я. –Тогда меня ты просто полюбишь.

Короткий взрыв смеха донесся из двух – как минимум – разныхуглов комнаты. В одном, живописно расслабившись, стоял Фредо, и черная футболкана нем чуть оттопыривалась там, где он прятал ножи. Другие ножи были на виду –два больших на каждом бедре, как у бандита давних времен. Смуглое лицосморщилось от смеха, черные глаза сверкали из-под завесы темных волос.

А еще смех прозвучал почти из противоположного угла. Клодия– почти шесть футов шесть дюймов, самая высокая женщина на моей памяти исерьезно занимается штангой. Рядом с ней тощий Фредо кажется тростинкой. Черныеволосы она завязала в свой обычный хвост. Косметики на ней никакой не было, ивсе же лицо поражало своей красотой. Клодия еще меньше заботилась о женственномвиде, чем я, но даже при всех занятиях штангой тело ее было полностью женским.Если бы не рост и не мышцы, она была бы из тех женщин, которым на улицу невыйти, чтобы к ним тут же не пристали или хотя бы не пялились на них.Пялиться-то все же на нее пялились, но в основном мужчины ее боялись, и не зря.Наверное, она здесь единственная кроме меня женщина с пистолетом. Сейчас еелицо поплыло от смеха, все еще булькающего в горле. Смех у нее приятный –горловой и глубокий. Не знаю даже, слыхала ли я его до этой минуты.

– Что смешного? – спросила я у обоих.

– Извини, Анита, – ответила она все еще булькающимголосом.

– Ага, извини, – кивнул Фредо, – но ты –«честная»? Бог ты мой, «честная» – очень-очень слабое слово.

Мике тоже пришлось прокашляться, и даже у Натэниела лицобудто горело усилием не улыбнуться.

Я постаралась подавить в себе злость – и подавила. Очко вмою пользу.

– Я умею лгать, если надо.

И сама услышала, каким обиженным голосом это было сказано.

– Но это не в твоей натуре, – заметил Фредо.Слишком восприимчив для простого солдата.

– Он прав, – сказала Клодия, подавившая, наконец,приступы смеха. – Но я прошу прощения за эту выходку.

– Она вроде тебя, Сэмюэл, – сказала Теа. –Честное сердце.

– Это было бы хорошо, – сказал он.

И его интонация заставила меня обратить внимание на ещенекоторых участников этой вечеринки. Мои мысли насчет предполагаемого свойстваоказались чуть слишком точными насчет Сэмюэла и Теа: они в качестве pomme desang предлагали мне на выбор трех своих сыновей. Мне это показалось жутковатым,но все вампиры мне объяснили дружно, что вампы по-настоящему старые – родом изтех времен, когда брак по сговору между власть имущими был нормой, а неисключением.

Близнецов заметить было легко, поскольку они были одинаковы.Их имена я знала: Томас и Кристос. Цвет волос им достался от матери, анебрежные короткие кудри – от отца. И оба они были выше отца, где-то пять футовдесять дюймов, как мама. Но они были худощавые, еще мускулы не развились.Разглядев любопытные лица, я поняла, что они молоды. Очень молоды. Естественно,лет им должно быть не меньше, чем требует закон, иначе бы Жан-Клод несогласился, но с виду они казались моложе. Может быть, морской народразвивается медленнее людей.

Еще одного сына я не могла точно определить, потому что закреслом стояли двое темноволосых юношей. Один из них встретил мой взгляд, неморгнув глазом, а другой покраснел смущенно. Я решила, что это наверняка он иесть. Может, ему это все казалось таким же диким, как и мне.

– Правда, прекрасны мои сыновья? – спросила Теа,снова привлекая мое внимание.

Я не знала, что на это сказать. В конце концов выбралатакое:

– Ну, да, наверное, конечно… я на них еще в этом смыслене смотрела…

Сама почувствовала, как краска ползет вверх по щекам ивыругала себя за это.

Она улыбнулась:

– Давай решим, кто из нас выше по рангу, и тогда я тебясмогу им официально представить.

Я подумала над ее словами, оглянулась на Мику и Натэниела.Они покачали головами – тоже не знали.

– У меня есть мысль, – сказал Теа, и по тону былоясно: она не думает, что эта мысль мне понравится. Голос ее был мелодичен,почти певуч.

– Я бы хотела ее услышать.

– Мы с тобой – зверь, откликающийся на зов, ислуга-человек, но я в браке с мастером города, а ты – нет. Не поможет ли эторешить, чей ранг выше?

– Теа! – сказал Сэмюэл.

– Нет-нет, – ответила я, – это способ решитьвопрос. Брак – это больше, чем роман. Я согласна.

Сэмюэл нахмурился:

– Нас предупреждали, что у вас горячий нрав, миз Блейк.

Я пожала плечами:

– Так и есть, но логика Теа не хуже всякой другойпоможет нам решить, кто кому должен предложить.