– Но если ты всего лишь носитель ardeur'а, а неистинный суккуб, то ты не сможешь выполнить желания Теа, – сказал Сэмюэл.

Я посмотрела на обоих:

– И как же нам узнать, есть ли во мне то, чего хочетТеа?

Я не смогла скрыть в голосе настороженность.

Натэниел потрепал меня по плечу, как успокаиваютзанервничавшую лошадь, но я его не оттолкнула. Я ощущала напряжение и стараласьне разозлиться.

– Убери свои внутренние стены, и дай моей силепопробовать твою.

Она это сказала так, будто это легко, мелочь.

Я покачала головой:

– Не знаю…

– Мысль о том, что я сдаю своих сыновей тебе, вызываету тебя неприятие?

– Да.

– Если твоя сила недостаточно близка к моей, то мыостанемся на балет и всю программу увеселений, но ты не должна будешь смотретьна них как на pomme de sang. Мы их увезем домой, и тебе не придется волноватьсяпо поводу этого неудобства.

Слишком легко это получалось.

– Звучит это просто, но до того, как я соглашусь: какиевозможны побочные эффекты от исследования моей силы твоей силой?

Она глянула озадаченно:

– Не уверена, что поняла вопрос.

– Анита спрашивает, – пояснил Мика, – чтоможет случиться плохого, если она это позволит?

Теа задумалась примерно на минуту.

– Это должно быть только соприкосновение сил. Как двалевиафана в океанских глубинах встречаются, касаются боками и расходятся втемной глубокой воде.

Мне стало спокойнее – будто я ощутила эти темные, мирныеглубины.

– Должно быть, – повторил Мика. – А что ещеможет случиться?

– Это может вызвать на поверхность твой ardeur, и тыбудешь вынуждена его питать.

Вдруг я снова стала напряженной. Спокойствие темных глубинразвеялось, как дым на ветру.

– Нет, – сказала я.

Натэниел шепнул мне в ухо:

– Анита, ты сможешь покормиться от меня без половогоакта. А это способ от них отвязаться.

Мика посмотрел на меня:

– Только ты можешь решить, стоит ли того риск, чтопридется кормить ardeur здесь и сейчас, Анита.

Я посмотрела на сыновей. Близнецы смотрели на меня,улыбались то ли радостно, то ли смущенно. Но смущались они как подростки, когдавдруг мамочка делает что-то такое, чего они стесняются. А старший, за креслом,смотрел так, будто бы чувствовал себя как и я – чертовски неуютно.

– Ты, наверное, Самсон, – сказала я.

Он удивился, потом кивнул:

– Да, это я.

– И что ты обо всем этом думаешь? В смысле, хочешь литы сделаться сиреной?

Он опустил глаза, потом посмотрел на меня:

– Ты знаешь, что ты первая спросила меня, что я поэтому поводу думаю?

Я не смогла скрыть удивления.

– Это не упрек моим родителям. Они меня любят – любятвсех нас. Но отцу больше тысячи лет, а мать еще старше. Браки по сговору некажутся им странными, и оба они были бы рады, если бы кто-то из нас обрел те жесилы, что и мать. Это укрепило бы нашу власть на всем восточном побережьестраны. Я все это понимаю, иначе бы меня здесь не было.

– Но? – спросила я.

Он улыбнулся, и это была улыбка его отца.

– Но я тебя не знаю. Мысль о принуждении к сексу с кембы то ни было, это… это неправильно.

Я посмотрела на близнецов:

– А вы – Томас и Кристос?

Они кивнули.

– Что вы об этом думаете?

Они переглянулись, один покраснел, другой нет. Тот, кто непокраснел, сказал:

– Я Томас. Том, когда мама не слышит, потому что ей ненравится. – Он улыбнулся ей, глядя отцовскими карими глазами. – Донашего приезда я видел твои портреты. Я знал, что ты хорошенькая и… –теперь уже он покраснел, прикусил губу и заговорил снова: – Я был бы рад иметьпредлог для секса с тобой. И это правда.

– Сколько тебе лет? – спросила я.

Он покосился на родителей:

– Не смотри на них, отвечай мне.

Ответил Самсон:

– Им по семнадцать.

– Семнадцать, – сказала я. – Боже ты мой, этоже против закона!

– В Миссури это законно, – возразила Теа. –Мы проверили, перед тем как сюда их везти.

Я посмотрела на нее. Не знаю, что отразилось на моем лице,но по ощущениям – ничего приятного.

– Я с подростками не сплю. Черт побери, и не спаланикогда, даже когда сама была подростком.

– Тогда пусть моя жена проверит твою силу,Анита, – предложил Сэмюэл. – Вполне вероятно, что твоя сила – не то,чего мы ищем. Суккубы близки к сиренам, но это не одно и то же. Если твоя силане узнает силу Теа, то мы отпустим Самсона домой без ущерба для егонравственности. И разочаруем Томаса.

Это мне кое о чем напомнило:

– Кристос, ты ничего не сказал, что ты об этом думаешь.

Тот, который покраснел, поднял на меня глаза. Этого хватило– смущение, даже страх, но глубоко под этим – мучительный интерес. Этот взглядначисто выдавал девственника. Очень мне не хотелось лишать кого-тодевственности. Совершенно я не собиралась этого делать, а от того, что родителиего поощряли, только хуже было.

– Крис, – сказал он тихо, но отчетливо. –Меня зовут Крис.

Голос был как у мужчины, но взгляд совершенно детский.

Я хотела сказать вслух: «Первый раз должен быть с кем-то,кого ты любишь. Девственность надо отдать той, кто тебе дорога». Но не хотелосьсмущать его сильнее, чем он уже смутился, и потому я сказала:

– Ладно. – Посмотрела на Теа: – Пусть Теа испытаетмою силу.

И промолчала о своей надежде, что сила эта ей не понравится,потому что ничто на свете не заставит меня выбрать любого из их сыновей.

Сыновей. Детей. Это слово напомнило о тесте на беременность,лежащем у меня в сумке. Когда-нибудь я тоже буду торговаться, чтобыорганизовать своему ребенку трах? В смысле, кто бы ни был отец, ни один из насне является всего лишь человеком, и почти все обладают пугающего размера силой.Черт, не стоило об этом думать.

Теа встала передо мной, наклонив голову, рассматривала моелицо.

– У тебя тревожный вид, Анита, очень встревоженный,будто ты о чем-то новом подумала, о чем волнуешься.

Слишком это было проницательно. Надо мне тщательнее сегодняработать над выражением лица. Я попыталась сказать часть правды: