litbaza книги онлайнРазная литература«Распил» на троих: Барк — Ллойд-Джордж — Красин и золотой запас России - Сергей Владимирович Татаринов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 146 147 148 149 150 151 152 153 154 ... 273
Перейти на страницу:
Ленину, Троцкому и далее по списку, обвиняя того в торможении сделки, добиваясь перевозки в этот банк к февралю 1921 г. 30 т золота, которые в конечном итоге ему все же удалось протолкнуть через Северный торговый банк.

Как видим, все эти начальственные окрики совершенно не пугают Ломоносова, который упорно бомбардирует московское руководство угрозами приостановить платежи по заказам, если ему не предоставят права самостоятельно распоряжаться деньгами, а точнее золотом. Он не стесняется обвинять ненавистного ему представителя НКВТ в Ревеле, который попытался перехватить у Ломоносова инициативу по единоличному контролю отгрузки золота через шведский канал, в сговоре с целью наживы, поскольку «фактически хозяином положения в Ревеле является Ашберг». Ему-то Соломон, дескать, и переуступил полный контроль над всеми операциями, подчинив государственные интересы собственным корыстным. И уже с подачи Соломона ему, Ломоносову, якобы рекомендуют договариваться обо всем напрямую с Ашбергом, «сколько бы это ни стоило». А далее Ломоносов, следуя своей излюбленной тактике, выдвигает ультиматум по принципу «или — или»: или вы мне даете деньги, или я ликвидирую железнодорожные заказы[1468]. Но самое интересное, что Ломоносов в своем шантаже преуспевает. В Берлин летит телеграмма с разрешением выдать главе РЖМ «десять тысяч кило русской золотой монетой». Никакие призывы «ребята, давайте жить дружно» не могут завуалировать того факта, что в руки Ломоносова снова поступает огромная сумма в золоте[1469]. И Красин не только вынужден согласиться с этим, но ему даже пришлось приструнить своего старого друга и протеже Соломона, хотя, понятно, подобное положение не могло доставить удовольствия Леониду Борисовичу.

Если Троцкого в этой ситуации Ломоносов попросту игнорирует, то с Красиным дело обстояло сложнее. И, как опытный чиновник, прошедший закалку в царском бюрократическом аппарате, Ломоносов сразу же начинает с главного: очернения соперника. Он не стесняется в выражениях. Конечно же, у Красина находятся «верные» друзья, которые не преминули его об этом проинформировать. «Совершенно случайно Стомоняков[1470], Фрумкин[1471] и Штоль[1472] (стало быть, три свидетеля и никакой ошибки быть не может), сидя в Гранд-отеле, слышали разговор подвыпившей компании, в которой Ломоносов хвастливо рассказывал, что теперь, мол, он совершенно освободился от моей опеки и контроля (что не мешает ему заявлять мне о полной готовности исполнять всякое мое распоряжение)…» — пишет он жене 21 января 1921 г. из Ганге[1473].

Безусловно, оскорбительно. Но особо Красина задевало то, что путейцы с подачи Ломоносова называли его «дилетантом». Вероятно, для Красина это было особенно обидно, поскольку в 1894 г. после солдатской службы и отсидки в тюрьме он идет простым рабочим на строительство железной дороги в г. Калач Воронежской губернии. Но ненадолго — благодаря неоконченному инженерному образованию быстро выдвигается в десятники. Его столь стремительное продвижение «по службе» настораживает жандармерию, которая отвечала за полицейское обслуживание железной дороги. Красина вновь арестовывают и ссылают в 1895 г. после отсидки в тюрьме в Воронеже на три года в Сибирь, аж в Иркутск. Здесь он опять устраивается работать на «чугунку», сначала чертежником, а затем и инженером, успешно руководя строительством насыпи участка Байкальской железной дороги, занимаясь проектированием Кругобайкальской дороги. За отличные результаты ему резко повышают зарплату и даже сокращают на год срок ссылки. Учась в технологическом институте в Харькове, Красин занимается топографическими съемками, некоторое время работает на железной дороге Петербург — Вятка. Затем по приглашению знакомого по Петербургскому технологическому институту, Р. Э. Классона[1474], к тому моменту технического руководителя акционерного общества «Электросила» и тоже, кстати, члена одного с Красиным революционного кружка, строит Биби-Эйбатскую электростанцию в Баку на Баиловском мысе на берегу Каспия для немецкой компании «АЭГ». Предполагалось, что станция будет обеспечивать электричеством все бакинские нефтепромыслы: от этапа бурения скважин до очистки готовой нефти[1475]. В дальнейшем их пути еще не раз пересекутся, в том числе и в фирме «Сименс».

Но Ломоносова отношение к нему прежнего патрона мало уже волнует, ведь он приобрел куда как более мощного покровителя. Хорошо изучив особенности характера Красина, Ломоносов выработал четкую линию поведения в отношениях с ним: действовать дерзко, нахально, не опасаясь вспышек гнева и первой нервной реакции, понимая, что никакого продолжения с его стороны не последует.

Красин тоже не бездействует. Он ищет дополнительные каналы сбыта золота и выхода через третьи страны на американский рынок. С этой целью по его инициативе с 10 января 1921 г. организуется турне по ряду стран, начиная с Италии и Испании, юрисконсульта РЖМ Лазерсона, а точнее «доктора Ларсона». И хотя последний действует вроде бы по поручению Литвинова, Красин, минуя все инстанции, состоит с ним в активнейшей личной переписке, проявляя к нему особое доверие и уважение, именуя Лазерсона Морисом Георгиевичем. «Лазерсон, конечно, меньшевико-подобный спец и для работы в Советской России едва ли годится по своей мягкотелости и несклонности переносить лишения, но я имею все основания считать его абсолютно чистоплотным и добросовестным человеком; знания же финансового дела и связи у него очень хорошие»[1476], — пишет Леонид Борисович Лежаве[1477] и Крестинскому[1478]. Но «доктор Ларсон» явно себе на уме и обо всех шагах также подробно информирует своего формального начальника Ломоносова.

Поначалу главный поток прошедшего в Швеции аффинаж и имеющего теперь клеймо Риксбанка[1479] российского золота шел в Германию, где действовало отделение РЖМ. Однако зачастую формально отправленное в адрес германских банков, в частности «Дойче банка», золото, предназначенное для оплаты услуг немецких производителей, даже не покидало пределов Швеции. Этот металл по приказу «Дойче банка» отгружался Риксбанку в счет оплаты задолженности Германии по военным поставкам. Нелишним будет заметить, что с началом Первой мировой войны, в которой Швеция не участвовала, в стране сразу возникла паника. Население бросилось менять банкноты и деньги с депозитов на золотую монету. В течение четырех первых дней золотые резервы Банка Швеции сократились на 2,7 млн крон. И хотя это составляло всего 2,5 % от их размера, уже 2 августа 1914 г. в стране прекратили размен банкнот на золотую монету и приняли решение закрыть все банки с 3 по 5 августа. Когда же кредитные организации возобновили работу, то для населения был установлен лимит на снятие наличных — 100 крон в день. А с 15 ноября 1914 г. в Швеции ввели полный запрет на экспорт золота. Но вскоре страхи прошли, и ограничения обернулись золотым дождем для Стокгольма. Курс шведской кроны к 1917 г. поднялся до 2,55 кроны за 1 доллар США от предвоенного уровня в 3,75 кроны[1480]. Пройдут десятилетия, и уже во время новой мировой войны шведы будут

1 ... 146 147 148 149 150 151 152 153 154 ... 273
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?