всё так же укутанный в мантию, дабы скрыть уродства. – Природная злоба-с целой расы-с куда-то делас-сь.

– Всё так, мой серокожий друг, – улыбнулась девушка, – раньше… честное слово, люди представлялись кем-то невежественными. Теперь, после того, как целому народу предоставили убежище, после изысканий ваших чародеев, и после… того как помогли мне, у меня несколько… изменилось отношение.

– Теперь он для тебя друг? – Маттоми отшагнул в сторону. – Я всегда говорил, что чуть больше тепла между другом, побольше помощи и мир может измениться.

– Это-с не ты-с говорил, а Первосвященник-с.

– Шэх, нет бы поддержать друга, ты решил поумничать. Эндерал стал другим, эта не та страна, которая ещё была год назад, – Маттоми осмотрелся, подмечая, что столько товаров, сколько он видит – ящиков, мешков, коробок, не было давным-давно; килеяне и кирийцы, аразенальцы и неримляне – множество людей заполонили порт, который переполняет жизнь.

– Ты был тогда, на севере? – приложив руку к животу, с нотками страха заговорила Фариам. – Что случилось с Арктом и Велисарием? Про первого ничего не слышно, некоторые даже говорят, что он погиб. А Велисарий уже неделю не появлялся на публике.

– Нет, Фариам, меня там не было. Я решил завязать с играми Велисария. Всё, что я слышал, рассказала Кайль. То, что там произошло, – мужчина не спешил с ответом, ему не по себе вспоминать события на острове Азар-Мездраэла. – Велисарий решил взять отдых. Конечно, после того, как тебя чуть не прикончили нужен будет отдых.

– Прикончили? – удивилась Фариам.

– Да, Велисария видимо ранили. И он решил взять себе недельку другую мирного отдыха. Будь ты хоть сто раз патриот своей страны, но отдыхать же тоже нужно. А то так можно слечь… навсегда.

– А что с Арктом?

– Он… решил отправиться на покой, я тебе так скажу, – Маттоми посмотрел по сторонам. – Не в том смысле, как изо всех щелей кричат. То, что произошло на том острове, сильно изменило многих, – охотник мельком взглянул на небо, словно пытаясь найти там что-то знакомое. – Аркт отправился, но не сказал куда. Может быть, действительно уйдёт на покой, будет жить в руинах или каком-то монастыре, а может и попытается вернуться в дело, чтобы исправить грехи прошлого.

Оба смокли. То, что произошло, говорило о том, что инфернальные силы долго и пытливо планировали деяния минувших лет. Игры потусторонних тварей, их комбинации и интриги вели мир к погибели, но дважды потерпели поражение. Что-то витало в воздухе, подсказывая, что это ещё не конец.

– Ты решила покинуть Эндерал? – спросил Маттоми, показав на корабль. – Что ж ты, а как же община тёмных аэтерна?

– Мы вернёмся. Просто… нужно отправиться и объявить старейшинам, что мы возобновили наш брак и что мы больше не будем слушать их повелений, – девушка посмотрела на корабль, её влюблённый тёплый взгляд коснулся высокого тёмного аэтерна. – Он сам им скажет, что теперь мы будем жить под иным попечительством.

– А как там Кайль?

– Говорят, что ей дали дом на севере, в столице Лиги ковенов.

Прозвучала труба и корабль тёмных аэтерн начал последние приготовления перед отплытием. Матросы замешкались и забегали, флотская стража готовила арбалеты, гарпуны и мечи, которые понадобятся, если пиратам взбредёт в голову напасть на них. Но самый выдающийся воин – это ватир, который был приглашён на службу в награду за спасение Фариам, возвышающийся над остальными громоздким телом и украшенный прекрасной позолоченной кольчугой. Ныне он старший матрос, великолепный воин и верный дому тёмных аэтерна слуга.

– Вот и наступил момент прощания, – широко развёл руки Маттоми, он тут же ощутил тепло объятий Фариам.

– Чувствую я, мы непременно ещё встретимся.

Их друзья и соратники, завидев такую тёплую картину, не остались бы без умиления. Впрочем, Кайль всегда говорила, что Фариам только снаружи холодна и неприветлива, а внутри неё тёплая душа, которая ждёт заботы и внимания.

В маленькой комнате, выложенной камнем, у окна стояла высокая роскошная девушка. Её изысканное тело, бархатная кожа покрыта лёгкой атласной накидкой чёрного цвета, чем-то смахивающей на халат, утянутой широким поясом. Воздух достаточно прогрелся, было слишком тепло, чтобы рядиться в шкуры. Белоснежные волосы опускались практически до пояса, а помещение наполнялось чудесным ароматом терпких духов. Он смотрела в городские дали, заснеженные улочки и белые крыши града, простиравшегося у Даль’Галар. К ней в этот же миг приник крупный парень, лишённый привычных доспехов и одетый лишь в рубаху светлую да штаны. Он аккуратно её приобнял, сомкнув руки на животе девушке.

– Скажи милый, ты не жалеешь, что решил ответить на мои чувства? – трепетно спросила девушка, посмотрев на безымянный палец правой руки, на плетёное кольцо из золота, ставшее символом союза двух душ.

На далёком севере, там, где живут дети коренных эндеральцев вместе с ковенами диких магов, нашли покое двое. Их отношения начинались, как противостояние не на жизнь, а насмерть, но превратились в что-то чудесное и светлое, позволившее обоим выжить и пройти сквозь ад эндеральских воин и разорения Чертогов. В друг друге они нашли больше чем, просто чувства. В удивительном единении Кайль и Сигизмунда рождалась глубокая любовь, целый мир не был способен отвлечь их от неё, и никакой холод полярных пустошей не способен пересилить тепла между ними.

– Нисколько, – инквизитор вспомнил, как после битвы он всё же поведал ей о своих чувствах.

Память насыщенна воспоминаниями того, как она поцеловала его, пожертвовав бессмертием и силой, и то, как он сам возгорелся к ней чувствами. Сигизмунд понял, что этот момент подарен самим Единым для того, чтобы две души обрекли наконец-то покой. Он вспомнил и том, как сделал предложение быть вместе навечно, и то, как их венчал сам Первосвященник в Храме Единого, построенного на месте храма солнца.

На насыщенных устах дамы расцвела улыбка. Она повернулась и оказалась в тёплых объятиях инквизитора, практически нос к носу. Её руки скользнули к его лицу, нос мужчины полной грудью вдохнул женские духи. Она поцеловала его, находя в губах мужчины такую сладость, которую не принесёт ни кирийский шоколад, ни мёд из Речного. Она держалась за него, как за главное сокровище всей своей жизни.

– Скажи мой милый, чем мы займёмся дальше? – она отстранилась, присев на большое широкое кресло, её ярко-зелёные глаза не сводя взгляда смотрели на парня. – Союзу мы больше не нужны, да и личные дела… пришли в порядок.

– Даже не знаю, – Сигизмунд же встал у окна, всматриваясь в растущий город колдунов и горцев. – С твоими возможностями, знаниями ты можешь найти хорошее место в каком-нибудь Ковене. А я? Хочу чего-нибудь спокойного.

– А как же битвы и