— Глаже, чем по маслу, Гер, — хохотнулАльтал. — Они оба узнали в рисунке Аргана, а им известно, что он,наверняка, несет им послание от Генда. Наша выдумка, будто Арган — убийца,вполне оправдывает то, что мы посадили их под замок ради их собственнойбезопасности, так что они не могут ничего возразить, не вызвав при этом подозрений.Хуже того, они знают, что, если они не объяснят Генду, что спалить пшеничныеполя было не их идеей, он действительно пошлет кого-нибудь, чтобы их убить.Думаю, сейчас они уже не знают, куда повернуться. Что бы они ни сделали,кто-нибудь все равно захочет убить их.

— Бьюсь об заклад, они от этого просто с умасходят, — усмехнулся Гер.

— Да они в бешенстве. Мы могли бы, наверное, простосказать им прямо: нам известно, что они работают на Генда, и мы сажаем их заэто под арест.

— Это бы только испортило дело, мистер Альтал. Незабавнее ли просто держать их в неведении?

— Ты прав, Гер, — гораздо забавнее. — Альталвзглянул на противоположную сторону круглой комнаты. — А что там затеялидевушки?

— Эмми учит Андину притворяться, — объяснилГер. — Это как-то связано с тем сном, который мы все видели, где злая тетяпоставила ногу на шею Андины. Андина была просто в ярости, когда Лейта сказалаей, что пара ее генералов работает на Генда. Она собиралась спустить с нихшкуру живьем.

— Шкуру?

— Я думаю, она хотела содрать с них всю кожу. Но Эммисказала ей: нет. Эмми хочет, чтобы она прикинулась такой мямлей — ни рыба нимясо — вроде того, что она молодая и робкая, боится собственной тени и всетакое.

— Андина? Робкая?

— Пока что ей это не очень удается, — призналсяГер. — Ей никак не управиться со своим голосом. Эмми хочет, чтобы ее голосзвучал плаксиво, испуганно, а до Андины, похоже, это никак не доходит. Она всевремя пытается выбить своим криком все оконные стекла. А она жутко милая, когдасердится, правда?

— Это в некотором смысле зависит от того, где тыстоишь, Гер, — сказал Альтал. — Если ты окажешься прямо напротив неев тот момент, когда она дает волю своему голоску, “милая” — это не совсем тослово, которое приходит на ум.

— Думаю, насчет этого ты прав. Несколько раз она меняобругала, и мне это совсем не понравилось. — А где вождь Альброн?

— Он внизу с той женщиной, у которой лошади. Она учитего всяким приемам, которые солдаты конницы используют на войне. Но я сомневаюсь,что он многому научился. Ему почему-то нравится смотреть на нее, а почему — яеще не совсем понимаю, и он так занят этим рассматриванием, что, по-моему,слушает не слишком внимательно.

— Да уж, не слишком.

— Это опять все эти дела между мальчиками-девочками,да? — спросил Гер. — Лучше бы они не занимались этим при мне. Меняэто все время нервирует. В большинстве случаев я не знаю, что они выкинутследующим номером.

Альтал в задумчивости поскреб щеку.

— Думаю, мы вплотную подошли к тому разговору, о которомя упоминал раньше, Гер.

— Я просто не могу этого сделать! — голос Андиныэхом раздавался в их головах. — Я не буду кланяться перед этой рябойкаргой, что бы она со мной ни сделала.

— Так не пойдет, Эм, — прошептал Альтал в болееглубокой, более интимной части их общего сознания. — Может, позволишь мневсе устроить?

— Почему она не может просто сделать так, как ейговорят? — горячилась Двейя.

— Я все улажу, котенок. Пойди помой мордочку или ещечто-нибудь. Ты прекрасно умеешь придумывать всякие хитрости, но здесь всенемного сложнее. — Вдруг он осекся. — Не влезай сюда, Лейта, —добавил он.

Лейта, сидевшая за мраморным столом, листая Книгу, взглянулана него своими большими невинными глазами.

— Говорю тебе, Лейта, — упрекнул ее Альтал. —Не влезай сюда без приглашения.

Потом он перевел взгляд на Андину, которая еще вся кипелавнутри.

— Давай-ка поговорим, — предложил он ей вслух.

— Ты ничего этим не добьешься, Альтал, — вспыхнулаона, говоря также вслух. — Я не буду этого делать!

— Почему нет?

— Я эрайя Остоса, а Гелта — всего лишь животное.

— Разве это не говорит о том, что ты умнее ее?

— Конечно, я умнее.

— Пока что это не слишком заметно, Андина.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Когда ставишь капкан на зверя, нужно положить в негоприманку, маленькая принцесса. Если хочешь поймать птичку, в качестве приманкииспользуешь зернышки. Если ставишь капкан на медведя или волка, подходит мясо.А Гелта — зверь особый, так что и приманка должна быть другая. Мы же хотимподжарить Гелту на ужин, а?

— Это омерзительно, Альтал!

— Я выражаюсь образно, Андина. Чтобы сделать Гелтусъедобной, тебе понадобилась бы куча специй. Приманка, на которую мы будем ееловить, должна быть такой привлекательной, чтобы она не могла устоять. И этоуже твоя забота. Будь неотразима, Андина. Будь мягкой, нежной, податливой — дотех пор, пока она на тебя не клюнет. Тут-то мы и захлопнем мышеловку и отправиммышку в печку.

Глаза Андины в задумчивости сузились.

— Но при одном условии, Альтал, — произнесла она вответ.

— Каком же?

— Я вырву ей сердце.

— Андина! — простонала Лейта. — Ты даже хуже,чем Гелта!

— Образно выражаясь, конечно, — поправиласьАндина.

— Она сделает все как надо, Альтал, — шепнулаДвейя. — Оставь все как есть.

— Почему? — спрашивал Салкан у Бхейда.

Когда Альтал заглянул в столовую в поисках Элиара, онипродолжали разговор, который, очевидно, длился почти все утро.

— Так всегда было, — сказал Бхейд молодомупастуху.

— Но это еще не значит, что это правда, братБхейд, — заявил Салкан. — Если кто-то хочет поговорить с Богом, ондолжен иметь возможность делать это где угодно и когда угодно. Ему не нужноидти в какой-нибудь храм и платить какому-нибудь жадному попу за то, чтобы онпередал Богу его послание. Я не хочу обидеть тебя, брат Бхейд, но, насколько явидел, священников гораздо больше интересуют деньги, нежели Бог — илиблагосостояние народа.