— Думаю, тут он тебя обставил, Бхейд, — сказалЭлиар. — У священников руки все время тянутся к деньгам.

— Это не настоящие священники, — возразил Бхейд.

— Может и так, — согласился Салкан, — но какты отличишь настоящих священников от ненастоящих? Они ведь все одеты одинаково?Лучше уж я вернусь к своим овцам. Не думаю, что из меня получится хорошийсвященник. Я никогда не учился обманывать людей.

— Я бы не стал настаивать, Бхейд, — молчапосоветовал Альтал. — Салкан еще не готов, да и ты тоже.

— Что это должно означать? — спросил Бхейд.

— Прошлым летом твои взгляды на теологию, насколько япомню, претерпели существенные изменения. Думаю, прежде чем обращать в своюверу язычников, тебе лучше поговорить как следует с Эмми.

Альтал посмотрел через стол на Элиара.

— Твой сержант зовет нас, Элиар, — сказал онвслух.

— Хорошо, — кивнул Элиар, поднимаясь и выходяиз-за стола.

— Что там затеял Бхейд? — спросил Альтал, кактолько они вышли в коридор.

— Я не совсем уверен, — признался Элиар. —Его мысли сейчас несколько запутанные. Эмми пробила в его разуме огромнуюбрешь, когда сказала, что астрология — совершенная бессмыслица, а когда Лейтазатащила его в “семью”, все стало гораздо хуже.

— Идея с “семьей”, наверное, была ошибкой, —согласился Альтал.

— Тем не менее она достаточно верна. Поначалу мне тожеказалось, что это не слишком хорошая идея, но когда мы с Лейтой и Андинойвернулись в Дом, я начал к ней привыкать.

— Ты здорово изменился с тех пор, как тебя приняли в“семью”, Элиар.

— А сам ты разве не изменился, когда Эмми тебязахомутала?

— Наверное, изменился. Но к этому нужно привыкнуть,верно?

— О да, — горячо согласился Элиар. — Тебе ещебыло легко, Альтал. Сначала тебе пришлось иметь дело с одной только Эмми. А вмоей голове они толпились втроем. Кстати, зачем именно я понадобился сержантуХалору?

— Он хочет поговорить с Креутером и Дрейгоном и незнает точно, в какой части Дома они сейчас бродят. Не стоит об этом болтать, Элиар,но думаю, сержант все еще чувствует себя в Доме не совсем уютно. Твои дверизамечательны — покуда их открываешь ты. Не думаю, что Халор возьмет на себятакой риск. Он на мгновение увидел Нагараш, когда Гелта выскочила у тебя из-заспины со своим топором, и ему вовсе не хочется по ошибке открыть ту самуюдверь.

— Они думают, что разбили лагерь на западном берегуозера Дэзо в Эквере, — сказал Альтал сержанту Халору, когда Элиар вел ихпо восточному коридору по направлению к большому военному лагерю. — Нам,наверное, не следует говорить то, что может этому противоречить. Давайте небудем приводить их в смятение.

— Лично я нахожусь в совершенном смятении, —сказал Халор, — так почему они должны от меня отличаться? — Онулыбнулся. — Прости, Альтал. Я не мог устоять.

Они встретились с Креутером и одетым в килт Дрейгоном врасшитой палатке, расположенной посреди коридора, и Халор передал карту,которую аккуратно начертил для них.

— Ты здорово рисуешь карты, Халор, — заметилседоволосый Дрейгон. — Расстояния соответствуют?

Халор кивнул.

— Соответствуют настолько, насколько я смог ихизмерить. Карта, с которой я делал копию, была не совсем точна, так что мнепришлось внести кое-какие исправления.

— Эти три города могут продержаться? — спросилКреутер.

— Кейдон может выдерживать осаду, наверное, месяцатри, — ответил Халор. — Его держит Лайвон, а уж он-то умеет сделатьтак, чтобы победа дорого досталась осаждающим.

— Это точно, — согласился Дрейгон.

— В Мавор я собираюсь отправить Колейку ЖелезнаяЧелюсть, — продолжал Халор. — Герцог Маворский, очевидно, решилпревратить свой город в самое укрепленное место в мире. Дома в городе довольнообшарпанные, но штурмовать эти стены ты бы не стал. Думаю, сочетание этих стени Колейки — самого упрямого человека в мире — должно намертво остановитьпротивника.

— А как насчет третьего города — Помы? — спросилКреутер.

— Вот здесь у нас проблема, — призналсяХалор. — Стены Помы могут упасть от малейшего дуновения ветра. Я поставлютуда Твенгора. Уверен, что в Поме будут уличные бои, а Твенгор в этих делахмастер.

— Если трезв, — прибавил Дрейгон.

— А что, этот Твенгор пьяница? — спросил Креутер.

— Вообще-то нет, — ответил Дрейгон. — Дообеда он обычно успевает осушить бочонок доброго эля. Разумеется, после обедаон уже не может стоять, но он не считает это пьянством. Впрочем, у него естьпривычка громить каждый город, куда он приходит. Да он и сам огромный, как дом,и все время на все натыкается на ходу. Обычно то, на что он натыкается, тут жепадает.

— Ненавижу работать с пьяницами, — сказал Креутер.

— Я его протрезвлю, — пообещал Альтал.

— Не уверен, — с сомнением произнесКреутер. — Я никогда еще не встречал законченного пьяницу, способногоотказаться от выпивки.

— В этом можете мне поверить, генерал Креутер, —сказал Альтал.

— А как там Астарель? — спросил Креутер у сержантаХалора.

— О, прекрасно, Креутер. Мой вождь просто сражен ею.

— Правда? Об этом надо подумать. Полагаю, я мог быубить ее подлого братца и того старого дурака, который пытался ее купить, ноэто, возможно, станет причиной войн во всем Плаканде. Может быть, мне стоитпоговорить с ней и спросить, как она смотрит на мою идею. Ваш вождь — красивыйпарень, и она, возможно, тоже испытывает к нему чувства. Будем иметь это ввиду, Халор. Это могло бы решить многие наши проблемы.

— Я думаю точно так же, Креутер. Если бы мне удалосьженить моего вождя, он, может быть, остался бы дома и перестал вертеться у меняпод ногами.

* * *

Когда Альтал с Халором вышли на следующее утро в северныйкоридор Дома, они нашли вождя Твенгора пьяным в стельку. Пузатый вождьарумского клана сидел, развалившись в массивном кресле, во главе длинногодеревянного стола на козлах, стоявшего посреди его лагеря, с водруженным нанего открытым бочонком эля, и — если можно так выразиться — распевал песни.