Может быть, она и не смотрела вовсе на Муслима, просто спала, сидя на месте. Глаза были открыты, но зрачки неподвижны, будто в каждый зрачок вбили ржавый гвоздь.

Муслим почувствовал, что у него пересохло в горле:

– Вода у тебя есть?

Дочь дяди ничего не ответила. Муслим знал, что ведро с водой обычно стояло у порога.

Муслим вышел за порог. Ведро стояло на месте. Но воды в нём не было.

Муслим вышел из дома.

В доме невесты горел свет, но Муслиму не хотелось обращаться к невесте за глотком воды.

Он вышел за ворота дома и пошёл по селу.

Была лунная ночь. Всё село спало. Нигде не горел свет, не лаяла ни одна собака. И собаки спали.

Не спала только река этого села.

Муслим пошёл на звук реки, вышел из села, спустился к реке. Сначала умылся в реке, потом напился, набрав воды в ладони.

Был месяц май, но воздух ещё не прогрелся, да и вода в реке была ледяной. Муслиму стало холодно, он отошёл от реки, вновь стал возвращаться в село.

Всё село спало. Спали женщины и дети, спали кошки и собаки. Лунный свет падал на окна домов.

Муслим вернулся в дом дяди, вошёл во двор. Во дворе никого не было. Только в середине двора, под тутовым деревом, на землю был брошен очень старый, полинявший матрас.

Этот матрас был знаком Муслиму. До войны он спал на нём, он вырос на этом матрасе.

Муслим вырос, а матрас остался всё таким же. И тогда он был ему маленьким, сейчас только и достанет, что до спины.

Что же спасибо и за это. Ты сирота, дядина дочь сирота, невеста сирота, не дом, а сиротский приют!..

Старый матрас был брошен под тутовым деревом. Без подушки, без одеяла. Без подушки можно обойтись, а вот без одеяла в такую холодную ночь, куда труднее. Что же делать. Придётся потерпеть, Переспишь одну ночь на этом рваном матрасе, а там видно будет. До осени, до зимы, ещё далеко. Что-нибудь придумаешь.

Но может быть в этом или в том доме найдётся старенькое одеяло. Нет, уже поздно, в дом невесты, даже за лекарством стыдно постучаться в тот дом. Остаётся…

Муслим, тихо постучал в дверь, шёпотом позвал:

– Амигызы, эй амигызы…

Никто не откликался, ни звука изнутри. Наверно дядина дочь спала.

Муслим, легонько толкнул дверь, она открылась. Он вошёл.

…Не надо никого будить, дядина дочь спит и пусть себе спит, для чего тебе она, возьми одеяло и уходи.

Муслим, на цыпочках вошёл внутрь, в темноте стал искать одеяло. Откуда было ему взяться. Кроме лунного света, в комнате ничего не было. Только в конце комнаты, где раньше стоял сундук, спала дядина дочь, закутавшись в одеяло. Наверно тот сундук продали. Может быть, без сундука комната показалась Муслиму такой пустой.

Но сейчас Муслиму было не до сундука, он искал одеяло.

Из приоткрытой двери тянуло холодом, издали, слышался звук реки, кваканье лягушек. Муслим плотно прикрыл дверь, звуки исчезли, стало очень тихо.

…Что же ты так укуталась в одеяло дядина дочь, может быть и тебе холодно?

Дядина дочь спряталась в одеяло с головой, её совсем не было видно, будто растворилась в одеяле.

…Вытащи голову из-под одеяла, задохнёшься.

Может быть, между её телом и одеялом была пустота, может быть, своим дыханием, она хотела заполнить эту пустоту. Под этим одеялом сейчас наверно жарко!..

…Под этим одеялом действительно было жарко; утром, когда Муслим вылез из-под этого одеяла, он был весь потный.

Дядина дочь ещё спала.

Можно было подумать, что она так и спала всю ночь, даже не заметила что Муслим оказался под этим одеялом, не открыла глаза, не проронила ни звука…

Может быть, всё дело было в невесте. Может быть, всю ночь она звала Муслима, может быть, и у неё было единственное одеяло, и она всю ночь ворочалась под этим одеялом, всё ждала Муслима.

…Проклятье, дьяволу!..

В тот день, Муслим и начал возводить каменный забор на той меже. А тутовое дерево осталось по эту сторону двора.

Муслим устал, сел отдохнуть под тутовым деревом, дядина дочь принесла ему чай, он выпил стакан чая.

Что же, брат мой, вот всё и решилось. Есть у тебя свой дом, есть у тебя своя жена, живи нормальной жизнью, рожай мальчиков, девочек, живи, как и все люди.

…Но что эта за жизнь, Боже мой, что это за жизнь, с этой женщиной, все эти долгие годы?!

Остановись, не придумывай, жизнь как жизнь, ты сам её выбрал, никто другой её не выбирал!..

Как не старался Муслим, как не пытался отводить в сторону глаза, ничего не получалось, всё время видел её.

Забор был невысокий, куры часто перелезали через забор, на другую сторону. Жена Муслима звала невесту, чтобы она загнала их обратно.

Из-за этих кур, решил Муслим построить высокий, каменный забор.

Каменный забор был высокий, куры больше не перелезали на ту сторону, и глаза не приходилось отводить.

Невесту больше не было видно.

Только по ночам она иногда снилась Муслиму, и на следующий день он поднимал забор ещё на один камень.

Дядина дочь, после того как стала женой Муслима, совершенно не изменилась.

По-прежнему была такой же худой и безжизненной. Пустота так и осталась в ней.

Родила жена Муслиму сына. В честь дяди его назвали Махмудом.

Ребёнок не слезал с рук матери, обовьёт её шею и не отпускает. Этот ребёнок, своим лицом, ногами, руками, смехом, плачем, должен был заполнить пустоту, которая жила в жене Муслима.

Но заполнить эту пустоту он так и не смог.

Жена Муслима ещё трижды забеременела, но ни одного из них она не смогла выносить в своём теле. Все они родились мёртвыми, раньше положенного времени.

Может быть, всё дело было в этой пустоте, в неё провалились эти неродившиеся дети?

Кто знает.

И что могла поделать эта бедолага…

Муслим, ни разу не поцеловал свою жену.

Бог мой, как же их можно назвать мужем и женой?!

Кто знает, если Муслим хоть раз, один только раз поцеловал бы свою жену, бедняга открыла бы глаза, сказала бы хоть слово. Но Муслим не решался поцеловать жену, боялся. Тогда могла бы открыться тайна его ночных посещений. Не мог он это сделать.

…Только один раз, всего-навсего один только раз, жена Муслима не выдержала. Неожиданно, безо всяких слов, всё также с закрытыми глазами,