— Заметьте это место! — крикнул он своим рабочим.

— Слушаюсь, милорд! — прокричал ему в ответбригадир.

Железная Челюсть подплыл к причалу.

— Насколько я понял, эти своды должны защищать грузовыекорабли во время разгрузки? — спросил он у стоящего по пояс в воде герцогаМаворского.

— Точно так, — ответил Нитрал. — У меня естьдруг на том берегу реки; как только Мавор окажется в осаде, он будет покупатьзерно в Перкуэйне и переправлять мне. Я не хочу, чтобы какие-нибудь вражескиекорабли остановили поставки хлеба. Мне кажется, друг, вы неплохо разбираетесь встроительстве укреплений.

— Если нужно, я сумею их построить, — ответилКолейка. — Но моя работа намного облегчается, если они уже есть. Менязовут Колейка, и меня наняли, чтобы дать вашим врагам хорошую взбучку.

— Рад с вами познакомиться, вождь Колейка, —сказал герцог Нитрал, протягивая ему руку.

— Нельзя ли подождать с рукопожатиями, вашасветлость? — сказал Колейка. — Вообще-то я не очень хорошо плаваю, иу меня сейчас заняты руки. Мы закончили?

— Думаю, мы сделали все, что хотели, — ответилНитрал.

— Тогда, может быть, вылезем? Вода ужасно холодная, и яуже начинаю замерзать.

“Наверное, тут все дело в форме ее руки”, — решилАльтал, рассматривая Двейю, которая в задумчивости сидела за столом, рассеянноположив одну руку на Книгу. От почти безграничного совершенства этогонежно-округлого абриса ее рук у Альтал а слабели колени.

— Опять начинаешь, Алти, — сказала она, даже невзглянув на него.

— Знаю. Но у меня есть оправдание. У тебя оченькрасивые руки, ты знала об этом?

— Да.

— В остальном ты тоже прекрасна, но когда я смотрю натебя, твои руки как будто притягивают мой взгляд.

— Я рада, что они тебе нравятся. Пожалуйста, Алти,думай о чем-нибудь другом. Ты меня отвлекаешь. Позови деток, милый. Мне нужно сними поговорить. Ах да, усыпи пока Альброна, Астарель и Салкана — просто так,на всякий случай.

— Как скажешь, Эм.

Альтал послал мысленный импульс, проникая внутрь все ещенепривычного для него нового сообщества сознаний.

— Эмми хочет, чтобы мы собрались в башне, — молчаобъявил он.

— Опять ты кричишь, Альтал, — заметила Двейя.

— Я никак не могу к этому привыкнуть, Эм, —объяснил он. — Проникать и других — это не совсем так, как когда мы были стобой только вдвоем.

— Наша связь гораздо глубже, любимый.

— Я это заметил. И мы ведь по-прежнему можем говоритьнаедине?

— Естественно.

— Почему “естественно”? Я думал, как только кто-то проникв сознание, он находится там постоянно.

— Да нет же, Альтал! Это особая, очень интимная связь.Никто, кроме тебя и меня, не может туда проникнуть. Мне думается, скорообразуется еще пара таких же интимных связей.

— Элиар с Андиной и Лейта с Бхейдом?

— Точно. Не говори им об этом, любовь моя. Пусть онисами обнаружат ее. Мне даже любопытно, сколько времени им на это потребуется.

— Ну раз уж ты так хочешь, Эм. — Тут ему в головупришла внезапная мысль. — А что мы будем делать с Салканом? Бхейд тратитна него уйму времени, стараясь обратить в свою веру, но я считаю, это ни кчему. Не думаю, что из Салкана выйдет хороший священник. Прежде всего, ончересчур независим, к тому же он не слишком высокого мнения о церковниках.

— Не вмешивайся пока что, милый. Бхейд переживаетсейчас внутренний кризис.

— Да?

— Вы с Элиаром вырвали его из традиционного кругаслужителей Черной Рясы, и он чувствует себя виноватым.

По-моему, его попытки обратить в свою веру Салкана — этосвоеобразная форма искупления.

— Это произошло так быстро, Эм.

— Бхейд чувствует, что он покинул свой орден и нарушилобеты. Думаю, он старается найти для своего ордена замену.

— Он пытается откупиться от духовенства с помощьюСалкана?

— Грубовато сказано, но по сути верно. Просто оставь ихв покое, Альтал. Бхейд не причиняет Салкану вреда, у него самого сейчас естьпроблемы. Недалеко то время, когда Бхейду понадобится иметь на плечах яснуюголову, и если для этого ему нужно всего лишь проповедовать Салкану, то пустьпроповедует. А теперь сделай так, чтобы Альброн, Астарель и Салкан уснули. Унас с тобой и с детками много работы.

— Я хотела поговорить с тобой кое о чем, Двейя, —сказала Андина, когда они все собрались в башне. — Нельзя ли нам пожить вмоем дворце в Остосе, а не в Доме? Мне действительно необходимо быть там — наслучай, если произойдет что-то чрезвычайное и я понадоблюсь Дхакану.

— Если что-то случится, Андина, я об этом узнаю, —успокоила ее Двейя. — Есть кое-какие причины, по которым нам лучшенаходиться здесь, а не в твоем дворце. Прежде всего, здесь нет шпионов.

— Ты же знаешь: тебе стоит лишь позволить Лейте сказатьмне, кто эти шпионы, и я тут же их уберу.

— Именно об этом среди прочего мы и будем сейчасговорить, — сказала ей Двейя. Богиня обвела взглядомприсутствующих. — За последние несколько дней у каждого из вас родилиськакие-то идеи. Некоторые из них весьма толковы, другие же чуть глуповаты, но нев этом суть. Я хочу, чтобы вы все сейчас осознали, что ни одну из этих идей выне станете воплощать, пока Гелта не войдет во дворец Остоса. — Она суровопосмотрела на Бхейда. — Ты слышишь, брат Бхейд?

— Конечно, Божественная, — живо отозвался он.

— Тогда отзови своих наемных убийц.

Альтал в некотором изумлении посмотрел на молодогосвященника.

— Что ты задумал, Бхейд? — с любопытством спросилон.

Бхейд слегка покраснел.

— Я не могу рассказать об этом, Альтал, — сказалон.

— Я разрешаю тебе открыться, брат Бхейд, —произнесла Двейя бесстрастным и холодным голосом.

Бхейд поморщился.