– Я долго мог бы перечислять странности характера моегопапы, его эксцентричные выходки, но остановлюсь лишь на одной из них, для нассамой существенной. – Дез Эссар описал рукой подобие круга. – Я имеюв виду этот дом. Папа разобрал до основания и полностью перестроил родовоегнездо, напичкал его всякими багателями… ну, то есть всякой всячиной: тайнымиходами, секретными нишами, поющими полами, замурованными в стены трубами,которые начинали вздыхать и выть при определённом направлении ветра… Матушкаэти фокусы ненавидела всей душой. После трагической гибели папы она разломала,что смогла. Но нашла она далеко не всё. Например, восемь лет назад, когдаменяли обои в малом будуаре, в стене обнаружилась ниша с непристойнымикнижками. В прошлом году в овраге, что у ограды парка, – дез Эссар махнулкуда-то влево, – осыпалась земля, и в склоне открылся подземный ход,который, очевидно, раньше вёл к дому, но успел обвалиться. А позапрошлойосенью…

– Можете не продолжать. Все и так понятно, –перебил его Холмс, энергично сжимая и разжимая пальцы, что всегда служило унего признаком предельного возбуждения. – Бомба спрятана в тайнике,местонахождение которого не было известно вашей матери и тем более не известновам.

– Да-да, именно это я и хотел… Где-то здесь,действительно, есть тайник, о котором я не знаю. Не спрашивайте, откуда секретизвестен Люпену – это меня поражает больше всего. Выходит, гнусный вор знаком сдомом лучшей чем его законный владелец!

– Помилуйте, сэр, – не мог не заметить я. –Несмотря на ваши уверения в незыблемости честного слова шантажиста, по-моему,он просто берет вас на испуг. Скорее всего, никакого тайника не существует.

– Существует! – вскричал дез Эссар. – В этойнаглой записке даже указан код, при помощи которого бомбу можно отыскать!

Тут я решительно перестал что-либо понимать, а Холмсблагодушно обронил:

– Думаю, Уотсон, нам пора наконец взглянуть на этотроковой документ.

Хозяин брезгливо, словно жабу, взял с камина листок ипротянул моему приятелю.

Заглянув через плечо, я увидел, что записка начертанаразмашистым щегольским почерком на голубой бумаге с монограммой:

Холмс пробежал текст взглядом, усмехнулся и прочитал ещёраз, уже вслух, сходу переводя на английский.

30 декабря 1899 года

Владельцу имения Во-Гарни.

Милостивый государь,

Арсену Люпену угодно обложить Вас налогом на богатство.

Если с последним ударом часов старого века вы не передадитемне 1.750.000 франков, даю честное слово, что Ваш замок взлетит на воздух совсем содержимым. Завтра вечером не позднее половины двенадцатого извольте уйтииз дому или, если угодно, запритесь в кабинете, откуда Вам запрещается выходитьранее наступления двадцатого века. Сумку с деньгами оставьте в столовой.

Не вздумайте нарушить ни одно из этих условий. И упаси ВасБоже обратиться в полицию – в этом случае механизм адской машины сработаетраньше назначенного срока, и вся ответственность целиком ляжет на Вас. Убийцейбуду не я, а Ваша алчность.

Ну, а чтобы Вам было чем занять свои мысли, вот Ваммаленькая шарада, в которой зашифровано место, где я спрятал заряд.

24b. 25b. 18n. 24b. 25b. 23b. 24b.

Если отгадаете эту загадку и найдёте тайник, Ваше счастье.Можете оставить Ваши деньги себе, ибо острота ума заслуживает награды. Часовоймеханизм отключается простым поворотом красной ручки влево.

Итак, как говорят продавцы лотерейных билетов, «Играйте ивыигрывайте!»

Засим примите уверения в моём глубочайшем почтении,

А.Л.

– Какая гнусность! – не сдержался я. – Ониграет с вами, как кошка с пойманной мышью! Вы правильно сделали, сэр, чтообратились к нам. Холмс, дружище, вы должны непременно разгадать загадку. Надооставить пройдоху с носом!

– На это теперь все моё упитие, – пролепетал дезЭссар, очевидно, желая сказать «упование». Он глядел на сыщика со страхом инадеждой.

Холмс сосредоточенно нахмурился.

– Три вопроса, сударь. Первый: почему именно миллионсемьсот пятьдесят тысяч? Обычно вымогатели предпочитают круглые суммы. Второй:что означает подчёркнутое «со всем содержимым». Третье: о каком убийстве идётречь? Знаете ли вы ответы на эти вопросы?

Дез Эссар сокрушённо вздохнул:

– О да, мой дорогой мистер Холмс. Слишком хорошо знаю.У меня на счёте в банке именно миллион семьсот пятьдесят тысяч франков. Этовесь мой капитал. Увы, мы, дез Эссары, уже не столь баснословно богаты, какпрежде. Папины прихоти и матушкина непрактичность изрядно истощили некогдаочень значительное состояние. Фамильные драгоценности из сундукаЖана-Франсуа, – он показал на портрет курносого предка, – былиобращены в наличность и по большей части растрачены. Подозреваю, что Люпензаинтересовался замком Во-Гарни, потому что до него дошли слухи о пресловутомкорсарском сундуке. Но, как видите, в записке он не требует бриллиантов иизумрудов. Знает, что их больше нет. И, указывая сумму с такой бухгалтерскойточностью, он демонстрирует полную осведомлённость о моих финансовыхобстоятельствах. Он намерен обобрать меня начисто! То есть подчистую.

– Тогда позвольте вдогонку ещё один вопрос. –Холмс оглядел комнату. – Сколько стоит этот дом?

– Думаю, тысяч триста.

Мы переглянулись.

– Послушайте, сэр, – с невольной улыбкой молвиля. – Но цена дома почти вшестеро меньше выкупа. Какой смысл отдаватьмного, если можно ограничиться меньшей жертвой? К тому же в цивилизованныхстранах недвижимость обычно страхуют.

– Замок застрахован, как раз на триста тысяч, –подтвердил дез Эссар, после чего я вообще перестал что-либо понимать.

– Погодите, Уотсон, – коснулся моего локтяХолмс. – Господин дез Эссар ещё не ответил на два остальных вопроса.

На глазах у хозяина выступили слёзы. Он вынул из карманаплаток, громко высморкался и простонал:

– Дело вовсе не в доме! …Нет, не могу… Пойдёмте, высами всё увидите.

Он вскочил со стула и засеменил в узкий коридор, с двухсторон стиснутый стенными шкафами. Переглянувшись, мы последовали за ним.

IV