от мунгалов гора Бургултей называется (Орел-гора), подле которой крепость с полуденновосточной стороны и находится, так что с нее все улицы и лавки, равно и Китайская слобода, весьма хорошо видимы. Конечно, не для иной какой причины и китайцы при заключении последнего замирения сию гору, под видом, будто бы ихние священные роды, их праотцы в ней хоронились, к себе присвоили, хотя как бы пограничную линию ни вести, то все бы вершина оной на русской стороне должна была остаться; а ныне она совсем в их владении, и граница проведена гораздо далее к северу, по подошве горы оной. На другой, на запад лежащей, горе стоят друг против дружки русская межа и китайская: первая из камня и земли складена с крестом, а другая — только из камня, как юрта — кверху острее.

Китайская крепость обведена на все четыре стороны палисадником, у коей по углам сделаны четыре бастиона с батареями на защитах. Имеются трое ворот: одни на север и на Селенгинскую сторону, другие на полдень, или к Китайскому городку, а третьи на запад, на реку Кяхту и в находящееся тут предградие; сверх того, по Селенгинской дороге также находится несколько дворов перед крепостию, притом ревенной дом. В крепости изрядная деревянная церковь с хорошими курантами, пространный гостиный двор, в коем до 60 лавок считается, но по новому плану велено его выстроить каменный, для чего уже давно снутри под часовню фундамент заложен, однако далее еще по повелению ничего не построено; сверх того, комендантский дом, бывший пошлинный двор, старая гауптвахта, вместо которой ныне при Китайских воротах новая построена, некоторое число казарм и других казенных домов, кои наиболее зажиточным купцам для житья отдаются, и другие потребные для поклажи и запасов амбары. Предместие, или слобода, огорожено частоколом и содержит в себе не более ста двадцати дворов, кои построены весьма беспорядочно, и имеет одни ворота также с караулом.

Кяхта ничем так не бедна, как водою: маленькая речка того же имени, протекая к северу, проходит мимо крепости и слободы, наклоняясь, наконец, к Китайской слободе на полдни, и там в их границах в большую реку Буру впадает. На углу крепости, где она на полдни проходит, хотя и запирается плотиною, однако и тут летом так мало воды, что, выключая, когда сильный дождь шел, можно ее переходить не замочивши ног, так что и рекой почти назвать нельзя. Притом вода в ней мутная и к употреблению людям негодная; и для того копают всегда как в крепости, так и в слободе колодцы; но и в них вода или горькою солью, или известью пахнет и самый лучший чай портит и густит. Один только колодец в мою бытность на площади в крепости выкопали, в коем вода чиста, однако и она, как и прочие, не без погрешности. По сей причине китайцы богатых купцов, кои сильные чаев питоки, пущают из милости брать чистую воду из ключа на берегу Кяхты, на самой меже с китайской стороной находящегося.

Равным образом кяхтинские жители не выиграли в рассуждении и самого места, которое сверх того что песчано, каменно, но и ни под какие огороды не годится. Если бы межа, как настояще быть долженствовало, по реке Буре, верст с девять отсель с востоку прямо на запад текущей, была отмерена, то б Кяхта имела прекрасное положение, хорошую и довольную воду, плодородное поле и некоторое рыболовство, чем всем теперь одни китайцы довольствуются.

Укрепление Кяхты состоит в одной роте солдат и некотором числе казаков, здесь живущих. Комендант штабофицерского ранга, который, однако, в то же время отправляет и пограничные дела, и предлагаемые от китайского купечества запросы, и другие дела решит, но о важнейших делах отписывается в пограничную селенгинскую канцелярию и в Иркутскую губернию, откуда на представление должен ожидать повелений.

Наилучшие обыватели в Кяхте — русские купцы или приказчики из главных русских контор, кои мало-помалу разжилися. Здесь повсюду господствует обыкновеннейшее всегда пиршество, какого, кроме Иркутска, почти ни в каком сибирском городе не найдешь. Но обхождение кяхтинских жителей было б гораздо приятнее, если б по компаниям не так чрезвычайно чаем докучали: ибо каждый купец сим только и щеголяет, что приезжему гостю ставит пить чай ото всех сортов один после другого, сколько у него ни случится.

Границы кяхтинские к западу до реки Селенги, а к востоку до Чикоя уставлены рогатками, кои только что для пресечения мены скотами полезны. По всей границе расставлены форпосты, или караулы, на запад даже до Тобольской губернии, а к востоку пять караулов даже до большого хребта состоят под кяхтинским комендантом, а за хребтом продолжающиеся форпосты принадлежат к Аншинску. При описании мест небесполезно также, кажется, упомянуть и о форпостах, где который стоит и в каком друг от дружки расстоянии, так как и впредь в своем месте не премину показать и те, кои далее по линии к востоку находятся. От Кяхты на запад к Тобольскому ведомству по границе следующие находятся маяки.

Ухтинский караул — 30 верст от Кяхты, при реке Селенге, на горах.

Цагон-Уссунский караул — от первого в 25 верстах, также на Селенге.

Басинский караул — в 25 верстах на реке Джиде, по которой теперь граница вверх подходит.

Салтуранский кар(аул) — 30 верст от прежнего на реке Салтуре, с правой стороны в реку Сежиду впадающей; и горы подымаются от часу выше.

Хулдацкий кар(аул)–также по подле лежащей горе, Уркил-Шалон называемой, 25 верст от Салтуранского.

Харацайский караул — 20 верст; доселе можно ехать в телеге, и по долинам пахотные места, которые, хотя как мало деревень по Джиде ни находится, однако и тех не довольствуют. С этих мест хоры пойдут по правую реки сторону, наипаче в Мунгалию, таким высоким и диким хребтом, что к следующему караулу не иначе как только верхом, а летом, особливо после дождя, не без великой опасности проехать можно.

Цежинский караул — 25 верст от Харацайского по реке Содже, с правой стороны в Джиду впадающей.

Модоикольский кар(аул) — 75 верст, где река Модоиколь к Джиде подходит.

Начитутский кар (аул) — 70 верст, при соединении реки Зекары с Джидою, в диком болотистом и лесистом месте, где насилу на лошади проехать можно.

Дотожисский кар (аул) — 12 верст, в таком же месте, как и первый; но после следует такой снежный хребет, что ни жить, ни проехать по местам, где Джида и Джонмурин реки вершины свои имеют, ниже через 200 верст до Тункинского острогу, меж Джинмурином