ли напустили на нас тех змей? Их ответ был утвердительным. На мой вопрос, зачем они сделали это, те ответили, чтобы помешать вам войти в эту крепость. Несмотря на кишевшие клубки змей, тем не менее видя отсутствие воинов-мужчин, я понял, что вскоре мы овладеем той крепостью. Через толмача я передал, что несмотря на то, что именно они напустили змей на мое войско, часть которого пострадала от укусов, я не собираюсь сражаться с кучкой женщин. Я велел передать им так же, если они отзовут своих змей и отошлют их в свои гнезда, добровольно сдадут крепость, я прощу им их вину и хоть разрушу крепость, все же не отдам их на потребу своим воинам. В случае же их отказа, учитывая, что они язычники-кафиры, против которых следует вести священную войну, отдам их после захвата крепости в распоряжение своих воинов. Женщины не приняли ни одного из тех условий и продолжали сопротивляться. Я мог бы отправить вниз факельщиков, чтобы разогнав змей, те открыли ворота крепости для вхождения войска, однако понимал, что как только они ступят на землю, их атакуют гады. Я на себе испытал, что скорость нападающей змеи «кябчэ» стремительнее чем миг, необходимый для того, чтобы моргнуть глазом.

Какой бы скоростью не обладали факельщики, они не сумеют уберечься от змеиного укуса стоило им только ступить на землю, кроме того огонь факелов при дневном свете не столь ярок и змеи могли не испугаться его и не бежать и нам пришлось бы пускать в ход сабли и секиры, при этом неизбежно погибло бы немало моих воинов. Поэтому я велел своим набить мешочки порохом, снабдить фитилями, поджечь их и бросать в кишащее месиво змей и очистив от них таким образом пространство, спускаться вниз и затем открыть ближайшие ворота, чтобы могло войти войско.

С первыми же взрывами пороха, разрывавшегося среди змей, поднялся вопль тех женщин, размахивавших красными лоскутами ткани. Они не могли предусмотреть способа, с помощью которого мы умудримся уничтожить их змей, чтобы распахнуть ворота крепости перед основным войском.

Чем больше змей мы уничтожали, тем больше нарастал визг женщин. Мои воины устремились со стен вниз, открыли одни, затем все остальные ворота. И с того часа наша победа была предрешена. До захода солнца всех женщин переловили и вывели за пределы крепости.

Нескольких из них, по виду старших, я велел привести к себе. Их я спросил, что означали эти короткие палки с кусками алой ткани, укрепленной на их концах, которыми они трясли. Женщины ответили, что тем способом они побуждали змей к нападению, потому, что змеи не слышат людских голосов, однако различают красный цвет и понимают, что он означает. В тот день я впервые услышал из уст тех женщин — змееловов, что змеи не слышат людского голоса (змеи лишены слуха и поэтому не слышат никаких звуков, тогда как в старину люди об этом не знали. — Марсель Брион).

Я спросил женщин, что побуждало их заниматься змееловством. Женщины сказали, что они не занимаются ловлей змей, змеи всего лишь средство для защиты крепости, благодаря именно их присутствию, никому до тех пор не удавалось захватить крепость. Все, кто пытался напасть на нее, терпел поражение и уходил прочь и только мне удалось ее захватить. Из объяснений женщин я понял, что в крепости имеются огромные гнезда (питомники), длиной в тридцать и шириной в тридцать заръов, в которых содержались змеи породы «кябчэ» и всякий раз, когда крепости Джумба грозило нападение, змей ночью выпускали наружу, чтобы те покусали чужеземных воинов. Как правило, такого ночного нашествия множества змей обычно бывало достаточно, чтобы вражеское войско бежало без оглядки из тех мест.

Я спросил женщин, есть ли все еще змеи в тех гнездах. Они ответили, что к началу нашего штурма они вывели всех тварей ради того, чтобы не дать моим воинам сойти со стен вниз, однако возможно часть змей, будучи напуганными, вернулись в свои гнезда. Военачальникам я велел, чтобы никто из воинов в ту ночь не оставался в пределах крепости, ибо все еше существовала опасность укусов со стороны змей. Всех женщин, выведенных из замка я велел в ту же ночь передать воинам и зажечь костры по всей окружности лагеря, чтобы избежать нападения змей, как это случилось в предыдущую ночь. Однако до самого утра в лагере царила тишина, и никто не пострадал от змеиных укусов.

Вокруг крепости Джумба не было населения, которое мы могли бы привлечь для разрушения крепости. Поэтому я велел дать кирки и лопаты самим тем женщинам-индускам, чтобы они собственными руками разрушили гнезда — питомники, где выращивали змей, дома внутри и саму стену той крепости. Я не мог оставаться в Джумбе и ждать конца тех работ, мне необходимо было попасть в Дели до начала сезона дождей, поэтому я оставил в Джумбе отряд своих воинов. Тех, из укушенных змеями, в отношении которых была надежда на выздоровление усадили на крупы коней за спиной здоровых воинов, остальных оставили в Джумбе долечиваться. Женщин-индусок я передал в распоряжение остающегося отряда, чтобы его воины, после того как пленницы закончат работу по разрушению крепости, поступили с ними по своему собственному усмотрению.

После взятия Джумбы, других препятствий по пути в Дели не оставалось и я мог в кратчайшее время достичь того города. Вали-уль-Мульк рассказывал, что крепостные стены Дели сложены из камня и обнесены широким и глубоким рвом, он так же говорил, что правитель Дели, человек могущественный, обладающий несметным количеством золота и драгоценностей, может собрать войско, численностью в целый курур (т. е. пятьсот тысяч) человек. Эбдал Гильзайи, правитель Гура, что был со мной, говорил, что в его стране ходили легенды о том, что в Дели построено три крепостных вала, первый из которых был высотой в сорок, второй в тридцать заръов, а третий имел высоту в двадцать заръов и если чужеземному войску и удавалось одолеть первую, оно неизбежно застревало перед второй и третьей стены.

Я спросил, каково сегодняшнее состояние делийской стены. Эбдал Гильзайи ответил, что не располагает достоверными сведениями о сегодняшнем состоянии той стены, однако слышал, что построенная из камня, делийская стена весьма прочна и он не сомневается в том, что она устоит перед нашими пороховыми зарядами. Через два дня, после нашего выступления из крепости Джумба, к вечеру я велел остановиться на привал ибо надо было дать отдохнуть лошадям. Мы разбили лагерь и мне доложили о том, что пришли некие индусы, выражающие желание вступить