тем самым, что восприятие и производство архитектуры опираются на исторический опыт и чувственные ассоциации и что эти символические и репрезентативные элементы часто могут вступать в противоречие с формой, конструкцией и программой, к которым они привязываются в процессе проектирования здания. Мы собираемся рассмотреть два основных варианта проявления этого противоречия:

1. Когда архитектурная система организации пространства, конструкция и программа искажаются и скрываются за общей символической формой. Такую разновидность зданий, превратившихся в скульптуру, мы называем «уткой», отдавая должное построенному в форме утки магазину The Long Island Duckling, упоминание о котором имеется в книге Питера Блэйка «Личная свалка Бога» {16} (илл. 73).

2. Когда пространственная и конструктивная системы служат исключительно функции, а всё, что связано с украшением, добавляется к зданию совершенно независимо от этих систем. Это явление мы называем «декорированным сараем» (decorated shed, англ.) (илл.74).

Утка — особое здание, которое является символом; декорированный сарай — стандартное укрытие (shelter, англ.), которое применяет символы (илл. 75, 76). Мы утверждаем, что и та и другая разновидность архитектуры имеет право на существование: Шартрский собор — это утка (хотя также и декорированный сарай), а Палаццо Фарнезе — декорированный сарай. При этом мы полагаем, что утки сегодня практически утратили актуальность, хотя в архитектуре модернизма они всё еще встречаются на каждом шагу.

Илл. 73 «Лонг-айлендский утенок» из книги «Личная свалка Бога»

Илл. 74 Дорожный пейзаж из книги «Личная свалка Бога»

Илл. 75 Утка

Илл. 76 Декорированный сарай

Мы расскажем, как мы обнаружили в автомобильно-ориентированной коммерческой архитектуре расползающихся городов источник вдохновения для создания осмысленной архитектуры жилых и общественных зданий, — источник такой же перспективный, каким для происходившего сорок лет назад формирования архитектуры модернизма, архитектуры текучего пространства и индустриальных технологий был лексикон промышленной архитектуры рубежа XIX и XX веков. Мы покажем, что именно иконография, а не пространство и «пьяццы» исторической архитектуры, формирует канву для изучения ассоциаций и символики в коммерческом искусстве и в архитектуре коммерческой полосы.

В конце мы приведем доводы в пользу символики уродливого и заурядного в архитектуре, а также особой значимости декорированного сарая с «говорящим» фронтом и стандартным телом, то есть в пользу архитектуры как элементарного укрытия с нанесенными на него символами.

Утка и декорированный сарай

Давайте подробнее остановимся на декорированном сарае, сравнив жилые дома Crawford Manor Пола Рудольфа [58] и наш Guild Hоuse (спроектированный совместно с фирмой Cope & Lippincott; илл. 77, 78). Эти два здания сравнимы по функции, размеру и времени строительства. Оба являются многоэтажными жилыми домами, предназначенными для пожилых людей, построенными в середине 1960-х; каждое включает около девяноста жилых ячеек. Различается контекст: Guild Hоuse, будучи отдельно стоящим шестиэтажным зданием, имитирующим палаццо, своими конструкциями и материалами перекликается с соседними зданиями, а своим расположением и формой продолжает фронт застройки одной из улиц, которая является частью стандартной прямоугольной уличной сети Филадельфии. Crawford Manor, в свою очередь, — это откровенная «высотка» с уникальной архитектурой, единственный пример вдохновленного идеями «Лучезарного города» Модернизма на Оук-стрит-коннектор, шоссе с ограниченным доступом в центре Нью-Хэйвена.

Но то, что мы хотели бы подчеркнуть, — это различие в том, как образы этих зданий соотносятся со своими конструктивными системами. Конструктивная система и программа Guild Hоuse вполне стандартна и заурядна, и также выглядит само здание; конструктивная система и программа Crawford Manor столь же стандартна и заурядна, но здание таковым не выглядит.

Позволим себе заметить мимоходом, что мы выбрали для этого сравнения Crawford Manor не из-за какой-то особой антипатии по отношению к этому зданию. Это в самом деле мастерская постройка искусного архитектора, и мы могли бы с тем же успехом выбрать более экстремальный вариант в качестве примера того, что мы критикуем. Но в итоге мы выбрали это здание, потому что, с одной стороны, оно может служить собирательным образом современной «высокой» архитектуры (то есть представлять подавляющее большинство зданий, публикуемых сегодня в архитектурных журналах), а с другой стороны, потому что оно по всем фундаментальным фактическим параметрам сходно с Guild Hоuse. В то же время наш выбор Guild Hоuse для сравнения не совсем выгоден для нас, поскольку этому зданию уже пять лет, и некоторые более поздние наши постройки смогли бы более отчетливо и ярко передать наши нынешние взгляды. И наконец, просим не критиковать нас за то, что мы в первую очередь анализируем образ: мы делаем это лишь потому, что образ имеет непосредственное отношение к поднятой нами теме, а не потому, что мы не испытываем почтения или интереса к функциональной программе, процессу и конструктивному решению, не говоря уже о социальных аспектах — как архитектуры вообще, так и этих двух конкретных зданий. Как и большинство архитекторов, мы тратим, вероятно, 90 % времени, отводимого на проектирование, на все эти важные аспекты, и менее 10 % на вопросы, к которым мы обращаемся здесь; просто вышеперечисленные аспекты не являются непосредственным предметом данного исследования.

В продолжение нашего сравнения, конструкция Guild Hоuse — это монолитный железобетонный каркас с навесными стенами, которые прорезаны вертикально-сдвижными окнами и огораживают внутренне пространство, образуя комнаты. Для стен мы использовали обыкновенный кирпич, только темнее обычного, чтобы он был близким по цвету к закопченным кирпичным стенам соседних домов. Инженерно-технические коммуникации Guild Hоuse нигде не подчеркиваются внешней формой. Типовой этаж состоит из набора жилых ячеек разной вместимости, созданных по образцу жилого многоквартирного дома 1920-х годов и удовлетворяющих практическим требованиям, включая требования к инсоляции и видам, открывающимся окон; из-за этого возникают искажения в прямоугольной сетке колонн (илл. 80). Конструкция Crawford Manor из монолитного железобетона и бетонных элементов заводского изготовления с бороздчатой отделкой — это, в сущности, такой же традиционный каркас, поддерживающий стены, сложенные из блоков (илл. 79). Но это не очевидно. Здание кажется более передовым в технологическом смысле и более прогрессивным с точки зрения организации пространства. Складывается впечатление, что функцию опор в этом здании выполняют вертикальные шахты, скрывающие в себе инженерно-техническое оборудование и как будто целиком выдавленные из какого-то пластичного материала, напоминающего bèton brut [59]; бороздки на их поверхности кажутся возникшими в результате какого-то мощного и героического производственного процесса, придавшего им форму. Они артикулируют текучее пространство интерьера, их ровный конструктивный ритм не нарушается прорезанными в стенах оконными проемами, на нем никак не сказываются многочисленные нерегулярности геометрии плана. Попадающий внутрь свет «модулируется» при помощи пустот, образующихся между