– Да чего ты, Анкидин, выступаешь, – миролюбивопроговорил бывший инженер. – Все одно мы с тобой теперь солидарные, исчастья нам нету, а все наши беды – исключительно от баб! Вот взять, к примеру,моя сегодня ни за что не хотела дать на поправление здоровья…

– Что-то вы, мужики, скучные, – вступил в разговорвысокий мужчина с длинными волосами, – что-то вы нерадостные…

– А чему нам радоваться? – повернулся к нему бывшийинженер и ударил своей воблой о край стола. – Вобле, что ли, этой?

– А хоть бы и вобле, – усмехнулся длинноволосый. –Вобла, она под пиво очень даже ничего…

– Так то под пиво! – вздохнул инженер. – А где жоно, то пиво? – И он выразительно взглянул на свою пустую кружку. –Кончилось то пиво, ушло, можно сказать, безвозвратно.

– Чего ты с ним разговариваешь! – прохрипел Анкидин,мрачно уставившись на незнакомца. – Не видишь, он тебя, это… при… пра…провоцирует! Только у нас с такими пра… про… привакаторами разговор короткий! Врыло не желаете?

– Ты чего быкуешь? – длинноволосый смерил Анкидинаскучным взглядом. – Я, может, угостить вас хотел…

– Угостить – это другое дело, – смилостивилсяАнкидин. – Угостить – это можно, это даже с нашим удовольствием! Тольковот скажи: ты по жизни трудящий человек или так?

– Трудящий, трудящий! – успокоил его длинноволосый исделал знак бармену, перебираясь за стол к новым знакомым. Через минуту на этомстоле появился графин с водкой и тарелка с безвременно зачерствевшимибутербродами.

Вы вот тут, мужики, насчет баб говорили, – началдлинноволосый, когда все приняли по стакану и заметно повеселели. – У менятоже по этому вопросу собственное мнение имеется. От меня намедни баба ушла.

– Так это, считай, тебе сильно повезло! – оживилсябывший инженер. – Вот моя бы куда ушла – я бы только радовался! Такникуда, зараза, не девается! Только в магазин.

– Это ты, может, и прав, – кивнул длинноволосый,разливая по второй. – Только я того мнения, что ей для порядка полагаетсярыло начистить. Чтобы неповадно было. А потом – пускай идет на все четырестороны! Мы не против.

– Вот сразу видно понимающего человека! – оживилсяАнкидин. – В рыло – это правильно! Это уж как водится! Ты, видно, тоже припрежней власти гегемоном был!

– Гегемоном, гегемоном! – поддакнул длинноволосый ивытащил из кармана фотографию. – Вот она, баба моя! Не видали, случайно?

– Молодая, – проговорил бывший инженер, взглянув намаленький снимок, украденный из личного дела, – молодая!

В этом слове прозвучало сдержанное неодобрение.

– Молодая, говоришь? – заинтересовался Анкидин. –Дай-ка я тоже посмотрю!

Настя подошла к окну.

За окном ничего не изменилось – так же мрачно, серо и уныло.

Наверное, здесь, в этом районе, ничего не изменилось запоследние тридцать лет. А может быть, и за сто. Те же унылые, мрачные дома изтемного закопченного кирпича, те же глухие брандмауэры, те же узкие улицы безединого деревца, без зелени. Только маслянистая, темная вода Обводного канала,проглядывающая между зданиями, немного разнообразила пейзаж.

Настя прижалась лбом к стеклу.

После звонка домой Андрею Званцеву ей стало только хуже.

Раньше у нее хотя бы была надежда. Она верила, что Андрейпоможет ей, передаст кассету кому надо и все изменится. Можно будет уйти изэтой ужасной комнаты, из этого мрачного дома, из этого района. Можно будетвернуться домой, и наконец перестать бояться.

Теперь прежняя жизнь казалась ей особенно яркой,замечательной, праздничной. И недостижимой.

После звонка, после того, что она узнала об Андрее, всякиенадежды приходилось оставить. Ей никто не поможет. Она будет прятаться в этойдыре, пока не сойдет с ума от страха и неизвестности. И из всех живых людейбудет общаться только с Анкидином.

Вспомнив про своего соседа, Настя скривилась от отвращения.

Слава богу, что он, получив свою подачку, ушел из дома.Жаль, что он ушел ненадолго. Вон, уже возвращается.

Входная дверь квартиры негромко скрипнула, открываясь, иедва слышно захлопнулась.

Настя напряглась.

Обычно Анкидин не был так деликатен. Он вваливался вквартиру, громко хлопая дверью и нарочно топая, как слон. Да еще и распеваясвою любимую песню: «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути…»

Значит, это не Анкидин.

Девушка замерла, задержала дыхание, прислушиваясь кдоносящимся из прихожей звукам.

Кажется, там чуть слышно скрипнула половица. Или это ейтолько показалось?

Нет, до нее снова донесся негромкий скрип. На этот разгораздо ближе к ее комнате.

Настя едва не закричала от страха. Она зажала ладонью рот,чтобы заглушить неуправляемый, рвущийся из горла крик, и в панике заметалась покомнате.

Что делать? Что делать?

Девушка не сомневалась, что случилось то, чего она такбоялась, то, чего она ждала все эти дни.

Киллер каким-то непонятным способом нашел ее, вычислил ееубежище. Ей не удалось обмануть его, не удалось замести следы, не удалосьотсидеться в этой мрачной берлоге.

Может быть, она выдала себя, позвонив домой Андрею Званцеву?Говорят, что современная техника запросто может засечь любой мобильник.

Впрочем, бесполезно теперь гадать, что именно ее выдало, вчем заключался ее прокол. Важно только то, что игра закончена, что ееобнаружили.

Настя даже почувствовала какое-то странное облегчение.

Все кончено. Можно больше не волноваться, не дергаться, недумать о будущем.

Будущего просто не будет.

Девушка на секунду закрыла глаза, представляя, что ее большенет. Что вся эта бурная, кипучая, разнообразная жизнь продолжается, но уже безнее.

Скрип донесся еще ближе, почти у самой двери.

Нет! Она не будет дожидаться смерти, сложив руки! Не будетпокорно смотреть в глаза своему убийце, как кролик в глаза удаву! Она будетбороться!

Девушка сняла туфли, взяла их в левую руку и босиком,стараясь не издавать ни звука, подобралась к окну.

Вскочила на подоконник.

Одна створка окна была открыта, впуская в комнату воздухулицы, пахнущий автомобильным выхлопом, приближающейся осенью, разогретымасфальтом, застоявшейся влагой канала. Настя, стараясь не скрипнуть, раскрылаэту створку пошире и осторожно шагнула на карниз.

Под ногами разверзлась многоэтажная пропасть. Неудержимовлекущая, манящая пропасть. Сделать еще один шаг, разжать руки – и всекончится, больше не надо будет убегать, прятаться, рассчитывать свои действия…