Она молча развесила вещи на плечиках в шкафу и ушла накухню. Я углубился в книгу и некоторое время с удовольствием читал, забыв обовсем, в том числе и о скорой неминуемой смерти.

– Саша.

Я оторвал глаза от книги и обнаружил Вику стоящей рядом сдиваном.

– Я внимательно тебя слушаю, дорогая, – предельновежливо произнес я.

– Саша, что с тобой происходит? Тебя как подменили.

– Подменивают младенцев в роддомах, а взрослые мужчиныникому не нужны. Не выдумывай, будь добра.

– Я не выдумываю, я же вижу: с тобой что-то происходит. Тыстал злым, сухим…

– Ничего подобного. Я точно такой же, каким был раньше. Этоты изменилась и теперь готова из мухи делать слона. Чего ты завелась? Толькооттого, что мне твоя юбка не понравилась? Так ты себя вини, а не меня. Это тысделала такую дурацкую покупку, а не я. Раньше ты никогда не купила бы вещь,которая тебе не идет, потому и слов таких от меня не слышала. А то, что ты всвои сорок натянула на себя юбчонку, которую впору носить двадцатилетнейдевчонке, говорит только о том, что это ты стала другой. Ты, а не я. И несваливай с больной головы на здоровую.

– По-моему, если у кого голова больная, то у тебя. Что забес в тебя вселился? Ты плохо себя чувствуешь?

– Я чувствую себя прекрасно. А что касается бесов, то ониживут в каждом из нас. Если ты забыла великого Достоевского, советуюперечитать. И пожалуйста, сделай одолжение, не употребляй алкогольные напиткиднем, это дурной тон.

– Хорошо, – коротко ответила она. – Я могурассчитывать на ответное одолжение с твоей стороны?

– Можешь. Я тебя слушаю, дорогая.

– Сходи к психиатру. Говорят, эти болезни передаются понаследству. Мне кажется, тебе пора позаботиться о состоянии твоих мозгов, сними явно не все в порядке.

Она вышла из комнаты, ожесточенно хлопнув дверью. Некотороевремя из кухни доносилось звяканье посуды, потом стали просачиваться аппетитныезапахи жарящегося мяса с луком. Мясо Вика готовила отменно. Я успел прочестьеще несколько страниц, когда зазвонил телефон. В кухне был параллельныйаппарат, поэтому я не двинулся с дивана. Пусть Вика снимет трубку и поговорит,это наверняка наш провинциал, интересуется, как добралась и успела ли стеретьпрелюбодейское выражение с лица до прихода мужа.

Через некоторое время Вика снова появилась в комнате.

– Только что звонила Света Любарская, – сообщила онатаким тоном, словно я должен был немедленно проникнуться трагизмом происходящегои начать рвать на себе волосы.

– И что Света сказала? – вяло поинтересовался я, неотрываясь от книги, хотя отлично понимал, зачем она звонила и что сказала.

– Ты действительно сказал Виталию, что не придешь к ним наюбилей?

– Действительно сказал. Не вижу в этом повода дляобсуждения.

– Почему? Почему ты сказал, что не придешь?

– Потому что не приду. Впрочем, это не означает, что ты неможешь пойти. Я говорил только о себе.

– Что происходит, Саша? Любарские – наши друзья вот ужесколько лет. Вы что, поссорились с Виталием?

– Нет. Просто я не хочу туда идти, вот и все.

– Почему?

– Потому что не хочу. Не хочу слушать идиотские разговоры отом, что мне неинтересно, не хочу слушать сопливые туристские песни, которыеВиталий, когда выпьет, начнет петь под гитару своим козлиным тенором, не хочувидеть, как его престарелая жена Света строит глазки всем подряд и при этомглупо хихикает. Не хо-чу. Тебе понятно?

– Как ты можешь? – возмутилась Вика. – Виталийочень неплохо поет, тебе же всегда нравилось. И Света совсем не престарелая,она наша ровесница. Откуда в тебе столько злобы? Это же наши друзья.

– Мне никогда не нравилось, как он поет. Я притворялся итерпел, именно потому, что, как ты выразилась, они наши друзья. А что касаетсяСветы, то я очень советую тебе посмотреть на себя в зеркало и вспомнить, вкаком году ты родилась. Пора уже перестать чувствовать себя молодой и думатьтак же о своих ровесниках.

– Виталий на тебя обиделся, и Светка расстроилась. Нельзятак вести себя, Саша, – укоризненно сказала она. – Зачем ты обижаешьлюдей? Мало ли какие у всех нас недостатки, но надо быть терпимыми, иначе с умасойдешь, замечая за всеми малейшие промахи. Да, Виталий – не Юрий Визбор и неСергей Никитин, но он хороший порядочный человек, с которым тебя связываеточень многое. У них со Светой двадцатилетие со дня свадьбы, и ты своим отказомих глубоко оскорбил. Немедленно позвони им, скажи, что у тебя изменилисьобстоятельства и ты обязательно придешь, а дело, которое у тебя было назначенона вечер субботы и из-за которого ты отказался к ним пойти, ты перенес надругое время. Давай, Саша, вставай с дивана и звони.

Подтекст этой пламенной речи я услышал очень хорошо. Ты,дескать, не должен обращать внимания на то, что я старею и дурнею, потому что ятвоя жена и вместе прожито немало лет, и нельзя перечеркивать все это и обижатьменя только из-за того, что тебе не понравилась юбка, которую я купила. Ну,Виктория Уланова, ну, актриса! Как будто она вообще способна сейчас на меняобижаться! Я уже, можно сказать, одной ногой в могиле, из-за моих прогулов накладбище мне давно пора строгий выговор объявлять, а она со мной разговариваеткак с живым человеком, с которым собирается жить до старости. Что ж, молодец,девочка, ты всегда была умненькой и тонкой. Впрочем, это я, кажется, ужеговорил.

– Я не буду никому звонить, – спокойно ответил я,перелистывая страницу. – И в субботу к Любарским не пойду. Ты можешь пойтиодна.

– Они обидятся, – строго повторила Вика.

– Пусть.

– Что – пусть?

– Пусть обижаются.

– Но ты потеряешь друзей.

– Тоже пусть.

– Тебе не нужны друзья?

– Нужны. Но в принципе. В общем, так сказать. ВиталикЛюбарский и его дурочка-жена мне не нужны. От них одни хлопоты. Мне надоели егобесконечные просьбы устроить его машину в сервис и на техосмотр, одолжить денегили составить протекцию.

– Но ведь и он тебе в чем-то помогает, – возразила она,не очень, впрочем, уверенно.

– Да? – Я оторвался от книги и с любопытством глянул нажену. – В чем, интересно? Пример приведи, пожалуйста.

Она взорвалась. Глаза яростно засверкали, губы побелели.

– Как ты можешь! – почти закричала Вика. – Кактебе не стыдно? Разве друзей оценивают по количеству оказанных ими услуг?Друзья – это друзья, и никаких расчетов тут не может быть. Немедленно иди ктелефону и звони. А завтра утром поедем с тобой покупать подарок.

– Подарок ты сможешь купить и без меня, – я сновауткнулся в книгу. – На юбилей к ним я не пойду. И все. Закончим на этом.