– Ну прости. Действительно, неуместный юмор, – извинился он.

– Это да. Тебе лучше не шутить – не самая сильная твоя сторона. Извини. Просто…

И я изложила Ганину терзавшие меня сомнения. В отличие от Коломойского он не отмахнулся, а воспринял рассказ всерьез.

– Действительно, – задумчиво пробормотал он, дослушав рассказ до конца. – Оно-то, конечно, всякое в жизни бывает, но ты права – все это крайне подозрительно выглядит.

– Вот и я про то же! – с жаром воскликнула я, радуясь неожиданному союзнику. – Скажи же!

– Скажу. А что обо всем этом думает твой друг детектив?

– Коломойский? – Будто был кто-то другой. – Ну ты же понимаешь, персики к делу не пришьешь. Аллергия, которая то ли была, то ли нет, это шаткое основание для возбуждения уголовного дела.

– Да, но… чисто по-человечески?

Я замялась.

– Чисто по-человечески я не готова это обсуждать. Прости. Да и не в Максе дело. В конце концов, мы и без него можем справиться.

– Мы?

– Я и… Ты мне поможешь? – Вопрос вырвался непроизвольно.

Ганин не колебался ни минуты.

– Да, конечно, – тихо произнес он, протягивая бокал. Мы выпили, отмечая образование нашего неожиданного союза.

* * *

В жизни Котов оказался таким же, как в телике, – чтобы получить представление о том, с кем мне предстоит иметь дело, я без всякого удовольствия пересмотрела «километры» Андрюшиных программ. Если бы меня попросили охарактеризовать сидящего сейчас передо мной субъекта одним словом, первое, что пришло бы мне в голову, было «самовлюбленный». Однако это бледное и бесцветное определение вряд ли может отразить даже сотую часть того отношения к себе, которое читалось в каждом жесте и движении депутата.

Зная, что Котов невысок ростом, я не отказала себе в удовольствии его подразнить и надела самые высокие каблуки, которые только нашла в своей гардеробной, что возвысило меня над собеседником минимум на две головы. Мой расчет не оправдался, Сергей Викторович и не подумал смутиться. Зал ресторана, в котором он назначил встречу, был разбит на несколько зон. В центре традиционная площадка с размещенными довольно плотно друг к другу столиками и танцполом, по периметру – высокий подиум, плотно примыкающий к огромным панорамным окнам. На ступеньки этого подиума и взгромоздился Котов, встречая меня. Лишив меня возможности подняться к нему, перегородив мне дорогу, теперь он взирал на меня сверху вниз, рассматривая с явным любопытством.

– Может, мы все-таки сядем? – поинтересовалась я после того, как мы покончили с приличествующими случаю формальностями.

– Да-да, конечно, – любезно отозвался собеседник, царским жестом указывая на мягкий диванчик напротив себя.

Котов сделал незаметный жест, приказывая охране занять позиции. Учитывая наше местоположение – прямо напротив огромного окна в пол, мечты киллера – вряд ли присутствие телохранителей объяснялось реальными угрозами. Скорее, как и все остальное в жизни депутата, то был вопрос статуса, представлений о том, как подобает выглядеть человеку его положения.

– А вы знаете, чей это ресторан? – Явно любуясь собой, Котов потер ухоженные ладошки. Я невольно вспомнила про своего ногтевого мастера, визит к которому пропустила из-за всех последних событий. Смерть, а затем похороны Ольги и забота об Андрее совершенно выбили меня из привычной колеи, что, разумеется, не могло служить оправданием. Вон Сергей Викторович какими делами ворочает, судьбы Родины вершит, и то, по всему видно, о красе ногтей не забывает. Впрочем, как и о визите к косметологу – надо бы не забыть телефончик взять – для своих сорока пяти Котов выглядел великолепно.

– Понятия не имею, – честно призналась я.

– Андрюши Плахова! – торжественно произнес Котов, и я поняла, что этот ход он использовал неоднократно. Уверена, на определенную категорию барышень это производило впечатление. Я же промычала что-то нечленораздельное – обижать собеседника раньше времени не хотелось, а изображать благоговейный трепет не было ни сил, ни желания.

– Именно! – продолжил между тем Котов, не обращая внимания на мою вялую реакцию. – Он, знаете ли, и сам нередкий тут посетитель. Если повезет, может, даже сегодня встретим.

«Надеюсь, что нет», – подумала я: у нас с Сергеем Викторовичем разные представления об удаче.

– Мы с Андрюшей добрые приятели. Вы видели его последнюю передачу?

Я отрицательно помотала головой. В тот момент мне даже стало немного обидно: в отличие от меня Котов явно не готовился к встрече. Наведи он справки в Сети, погугли хотя бы пять минут или хотя бы поручи это сделать своему помощнику, знал бы, что близким знакомством с Плаховым меня не впечатлить. Скорее, наоборот. Но, как и всех нарциссов, люди интересовали Котова только в контексте того, что они могли ему дать, и тут общеизвестной информации обо мне (богата, известна, привлекательна) оказалось достаточно.

– Смотрите, узнали, – довольно улыбаясь, мужчина ткнул пальцем в окно. Две пожилые женщины стояли на улице и с явным любопытством смотрели на нас через толстое стекло. Депутат довольно улыбнулся им, затем изобразил смущение и отвел взгляд: мол, ну что вы, право. Я не стала уточнять, почему он принял внимание исключительно на свой счет, – не хватало еще славой меряться.

– Капучино с корицей без сахара, – сделала я заказ подошедшему официанту и, решив, что светских любезностей достаточно – лить воду на мельницу котовского самолюбия можно бесконечно, перешла к делу: – Знаете, Сергей Викторович, вынуждена вам признаться, что соврала, – приняв покаянный вид, я разгладила несуществующую складку на великолепной юбке. Для этой встречи я выбрала образ Одри Хепберн: зачесала наверх волосы, надела белоснежную блузку без рукавов и юбку-колокол с высоким поясом.

– Соврали? – Брови Котова удивленно поползли вверх, но во взгляде не было тревоги. Он действительно не подозревал о моих истинных целях и намерениях.

– Да. Я вовсе не собираюсь говорить с вами о государственной программе воспитания молодежи, как сказала по телефону.

– А о чем же тогда? – Или депутат великолепный актер, или он действительно ни о чем не подозревает, что даже странно.

– Об Ольге Ольшанской.

– Это которая? – Ни один мускул не дрогнул на гладко выбритом лице.

– А ты хорош! – неожиданно даже для себя перешла я на «ты». – Не будь у меня доказательств твоей с ней связи, я бы, пожалуй, даже поверила. – Восхищение, звучавшее в моем голосе, было искренним.

– Так, дамочка! – С Котова вмиг слетела маска любезности, и теперь передо мной сидел холодный, расчетливый и очень опасный человек, чрезвычайно далекий от того наивного простачка, образ которого он небезыскусно создавал на публике. – Не знаю и не желаю знать, о чем ты мне тут толкуешь, только если вздумала угрожать, очень не советую.

– Угрожать? Кто сказал про угрозы? – Я подняла вверх руки в знак капитуляции. – И в мыслях не было. Просто поговорить.