– Не о чем нам разговаривать. Если у тебя нет предложений по пиару моей новой госпрограммы, а у тебя, судя по всему, их нет, то дальнейшие беседы бессмысленны.

– Ну зачем же так кипятиться? – Я поблагодарила официанта, принесшего мне кофе, и, дождавшись, пока он отойдет, достала из сумочки желтый пухлый конверт и бросила на стол.

Котов неторопливо взял его в руки, открыл, но доставать содержимое не стал, ограничившись беглым взглядом внутрь. Одну (верхнюю) фотографию все же выдвинул, поморщился, как от зубной боли, и пренебрежительно отбросил от себя сверток.

– Откуда это у тебя?

– Какая разница?

– И чего ты хочешь?

– А что все хотят? Денег, конечно.

– Хм. Странно, насколько я знаю, ты человек не бедный.

– Ну, вам ли, слугам народа, не знать, что денег много не бывает. А в моем случае и вовсе… Наведи справки, узнаешь, что своими «несметными богатствами» я не могу распоряжаться: муж загнал их в трастовый фонд и теперь зарубежные юристы решают, нужно ли мне очередное платье, туфли и сумочка или я вполне могу без них обойтись.

– Не мои проблемы. Слушай, ну кого сегодня удивишь адюльтером? Ты всерьез думаешь, что я за это стану платить?

Котов выглядел столь убедительно, что я даже растерялась, но затем напомнила себе об истинной цели встречи и пошла в наступление:

– Ты блефуешь! Всем известно, кто в вашей семье главный. И это не ты. Да супруга только пальцем шевельнет, и ничего у тебя не останется – ни семьи, ни должности, ни, что куда более важно, денег.

– Это правда, только… Зачем ей это? О моих потрахушках на стороне она прекрасно осведомлена. И не возражает. У нас, знаешь ли, свободный брак.

– Ну хорошо, а тесть?

– А что тесть? Да на нем самом пробы ставить негде. Допускаю, что мое поведение он все же не одобрит, но как мужик мужика все же поймет и простит. Ради счастья дочери.

– Избиратели? – не желала я сдаваться. – Как думаешь, каким образом на твоей карьере отразится скандал с молодой любовницей? Только представь, с каким удовольствием твой друг Андрюша станет копаться в вашем грязном белье. Думаю, не один выпуск вам с Ольшанской посвятит. Уже представляю эти подводки: «Известный депутат, блюститель нравственности и морали, изображавший примерного семьянина, в центре скандала!» А газетные заголовки? «Депутатское лицемерие», «Он обещал служить народу, а в итоге его обманул», «Кто он: примерный семьянин или коварный прелюбодей?». Хотя последнее, наверное, все же перебор. Но суть ты понял.

– Ну, – Котов пожал плечами, – это ты так видишь. Мне же все представляется несколько иначе.

– Интересно, как же?

– А вот так, смотри. – Депутат откинулся на спинку стула, взял в руки столовый нож и принялся чертить им на столе замысловатые загогулины, словно рисуя передо мной картины описываемого им будущего. – На какое-то время я возьму паузу. Перестану появляться на публике, уйду в тень. Журналисты, конечно, будто случайно будут подлавливать меня у здания Думы или возле дома. Но ты же понимаешь, не захочу – не подловят. – Котов кивнул на двух охранников, неуклюже расположившихся за соседними столиками. – На «случайных» кадрах я буду выглядеть растерянным и расстроенным. Может быть, полным раскаяния. Если сумею изобразить. Впрочем, я сумею. Затем, когда страсти улягутся, «решусь» на интервью. Думаю, эксклюзивные права на него, по старой дружбе, получит Плахов. И вот смотри, что будет дальше…

Скромный, по депутатским меркам, дом. Не трехкомнатная хибара, конечно, – иначе кто мне поверит, но и не особняк, прости господи. Народ злить нельзя. Думаю, мы найдем что-то подходящее. Хотя… Нет… Сегодня это может не прокатить – раскопают еще, что жилище не мое, начнется полоскание. Оно-то и ничего – мой электорат в интернете не сидит, но к чему рисковать? Решено! Съемки проведем где-нибудь на турбазе. Отлично получится: уставший от трудов праведных слуга народа вывез семью за город. И вот картинка. Я у мангала в обычном спортивном костюме. Стильном, но простом. Жарю мясо и овощи. На лужайке резвятся дети, а моя красавица жена в белом сарафане до пят и с длинной косой – так-то у нее короткая стрижка, но разве проблема нарастить волосы? Так вот эта истинно русская красавица на камеру наливает чай из самовара. Как тебе антураж?

– Великолепно! – ответила я совершенно искренне.

– Вот! – Котов подался вперед, поставив локти на стол, и положил на ладони голову, буквально светясь самодовольством. – Дальше разговор о семейных ценностях, верности жене и полный слез и соплей покаянный рассказ о нашем с Ольшанской романе. Слушай, ну ты всерьез полагаешь, что кого-то в нашей стране можно шокировать изменой? Да и не в нашей даже. Американцы вон президенту Монику Левински простили.

– Так то американцы.

– У нас с этим еще проще, уж поверь. Хороший левак укрепляет брак – народная же пословица.

– Угу, только, сдается мне, мужиками придуманная.

– Ой, – депутат поморщился, – оставь ты эти феминистские штуки. У нас традиционная страна с традиционными ценностями, в которой мужская измена не порицается, а пожалуйчто и поощряется. Баб много, хороших мужиков мало, бог велел делиться, и все такое.

– А ты хорош! – Я не стала скрывать восхищения. – Так все расписал, что я почти поверила. Есть только одно «но» – как все это соотносится с тем, что ты ежедневно с экрана телевизора в уши россиянам льешь? Про христианскую мораль и семейные ценности.

– Прекрасно соотносится! У нас страна двойной морали. Народ прекрасно знает разницу между декларируемыми ценностями и реальностью. Слушай, все знают, что коррупция – плохо. И мы все это осуждаем. Но выйди на улицу, спроси любого прохожего, возьмет он, если дают, и ответ тебя удивит. Или нет – чай, не девочка. Все осуждают взяточников, но при этом мечтают оказаться на их месте. Измены – плохо, но если у мужика есть любовница – он орел! А если еще молодая и красивая, вообще респект и уважуха. Понимаешь, о чем я?

– Вполне. И ты уверен, что прокатит?

– На все сто! Расскажу о безмерной любви к жене и детям, намекну на кризис среднего возраста, попеняю на беса, который попутал. И вуаля. Еще и героем останусь.

– А тесть? Думаешь Андрею Степановичу понравится эта история?

На секунду мне показалось, что в глазах Котова мелькнул страх. Но если и был он, то быстро улетучился. Оставалось только гадать – мне показалось или у парня просто стальные нервы и безупречное самообладание.

– Тесть сам не без греха. Конечно, за огласку по головке не погладит. Но прорвемся – не впервой.

– Гладко у тебя все выходит. – Я раздумывала, доставать ли последний козырь или приберечь его для более подходящего случая. В итоге решила не пороть горячку. – Что ж. Хозяин-барин. Не хочешь платить ты, заплатит Андрюша. Или его конкурент с Первого. Найти покупателя на подобный эксклюзив, уж не сомневайся, будет совсем не трудно.