— Девушка, в чем дело?

— У меня, кажется, украли деньги, — прошептала Маша.

— Бывает, — сочувственно вздохнула кассирша, — что же ты посторонам не глядишь? Это все-таки вокзал!

— Что мне делать? — Маша чувствовала, как в глазах набухаюткрупные, тяжелые слезы.

— Попробуйте обратиться в милицию, — неуверенно посоветовалкто-то из очереди.

В вокзальном отделении милиции висели сизые плотные слоитабачного дыма.

— У меня только что украли все деньги, — обратилась Маша ксонному круглолицему дежурному.

— Пишите заявление, укажите свои паспортные данные,обстоятельства, при которых произошла кража, сумму прописью.

Маша присела у краешка стола и все написала. Дежурный молчавзял заявление, убрал куда-то и, не глядя на Машу, углубился в чтение каких-тобумаг на столе.

— А есть хотя бы надежда, что вы найдете? — тихо спросилаМаша.

Дежурный взглянул на нее с жалостью и даже не счел нужнымответить.

* * *

Утро началось как обычно. Только повар пришел к хозяину иговорил с ним про Ивана. Он сообщил, что соберется много людей и Иван долженубрать в большом доме.

В большом доме всегда много уборки. Там висели на стенах илежали на полу красивые ковры. Иван должен был скатать ковры, вынести на улицу,выбить пыль. А пол под коврами помыть.

Иван еще не закончил мыть пол, а в дом уже стали входитьлюди. Один нес какую-то штуку, похожую на огромный пистолет. Иван знал, что этоне пистолет. Такой штукой снимают кино. Откуда-то издалека даже возникло слово:«камера».

Иван мыл пол. Тот, кто нес камеру, стягивал с нее на ходучерный чехол и о чем-то разговаривал с другими. Он шел и не смотрел передсобой. Иван полоскал тряпку в ведре. Человек с камерой толкнул его, Иван упаллицом прямо в ведро, в воду, в которой полоскал тряпку. Ведро опрокинулось.Иван стал подниматься и ловить ведро, покатившееся по полу, расплескивая воду.Все посмотрели на Ивана и рассмеялись. У него вода текла по бороде, попала вглаза. От грязи глаза защипало. Иван стал моргать и тереть глаза рукавом.

Тот, с камерой, успел уже ее расчехлить и повернул на Ивана.Иван моргал в камеру, тер глаза и думал, что его снимают для кино. Потомсмеяться перестали, камеру унесли. Иван домыл пол и ушел. Надо скорее водрузитьназад ковры.

Иван стелил и вешал тяжелые ковры, потом повар велелпринести чистой воды. Иван все старался понять, почему это так важно, что егосняли для кино.

Стало темнеть. В большом доме собрались люди. Иван заметилтам двух русских. Они говорили по-русски. Повар велел сидеть у дома, со стороныкухни. Он сказал, будет еще работа, и к хозяину не отпускал. Иван сидел и думалоб Андрюхе. Если Андрюха жив, его должны забрать отсюда. Приехать другие людииздалека и забрать Андрюху.

Рядом с кухней находилась маленькая комната. Повар позвалИвана и велел там убрать. Иван вошел. Камера лежала на столе. Человека, которыйснимал кино, вырвало прямо на пол. Поэтому Ивана заставили убрать. Иван убирали все поглядывал на плоскую коробочку, лежащую рядом с камерой. Он думал, чтокино спрятано в этой коробочке. Другие люди увидят кино про Ивана, приедут изаберут его отсюда. Доктор станет его лечить. Андрюха все вспомнит. Надо взятькоробочку и отдать ее доктору. Только незаметно.

Он домыл пол, подождал, пока повар разрешит уйти. Коробочкабыла небольшая, ее удобно спрятать за пояс штанов, под фуфайку. Иван шелосторожно, боялся, что коробочка выпадет и разобьется.

Доктора в госпитале уже не оказалось. Остался толькофельдшер. Иван догнал доктора, когда тот шел к своей машине. Остановился,посмотрел по сторонам. Никого не видно.

— Здравствуй, Ваня. Что же ты не зашел сегодня? Я оставилтебе еду в комнате, на столе, — промолвил доктор усталым голосом.

Иван еще раз огляделся по сторонам. Кругом все спокойно. Ондостал коробочку из-за пояса и сунул доктору в руки.

— Андрюха жив! — сказал Иван шепотом.

* * *

Они пришли поздно ночью. Иван спал крепко. В хлеву былотемно. Они стали светить ему в лицо резким светом, подняли его на ноги ивытолкали из хлева на улицу. Выталкивал один, а двое остались в хлеву. Иваноглянулся и увидел, как они роются в соломе.

Потом они вышли, держа в руках его красивые мешки. Они сталитрясти мешками перед лицом Ивана. Бумажки посыпались. В лунном свете Иванвидел, как блестят самые красивые, от шоколадок. Он принялся их собирать. Онхотел собрать и спрятать за пазуху хотя бы эти, блестящие, самые красивые.

Ему скрутили назад руки, ударили несильно и спросили:

— Откуда это у тебя?

Зачем они спросили, если он все равно не мог ответить?

— Кто давал тебе еду? — Они опять его ударили, на этот разсильней.

Тут подошел фельдшер и сказал:

— Хватит. Он все равно не ответит. Еду ему давал доктор.

Иван стал мычать и мотать головой. Он испугался: вдруг ониубьют доктора за то, что тот кормил его.

Трое перестали бить и повели Ивана в большой дом. Там водной из комнат сидел бритоголовый Аслан.

— Он слышит и понимает, — сказал про Ивана фельдшер, — ноговорить не может. Как собака. Еду ему давал доктор.

Бритоголовый сделал знак, двое вышли. Остались толькофельдшер и еще один, огромный, высокий и толстый, все время молчавший.

— Иван, ты брал что-нибудь сегодня из маленькой комнаты,когда убирал там? — спросил бритоголовый. Он говорил по-русски, но Ивану былобезразлично. Когда-то, очень давно, он тоже говорил по-русски с двумядембелями, Андрюхой и Вовкой.

— Если ты слышишь и понимаешь, то можешь ответить — да илинет. Кивни или помотай головой, — спокойно продолжал бритоголовый. — Ты бралчто-нибудь сегодня из комнаты, со стола?

Иван помотал головой и еще для большей ясности рукой сделалзнак: нет, не брал.

Его отвели в ту маленькую комнату, показали стол, гдесегодня лежала камера. Он вспомнил, что брал какую-то коробочку. Но не зналзачем.

— Ты взял отсюда коробку с кассетой и отдал кому-то, —бритоголовый говорил все еще спокойно, но уже кивнул тому, огромному. Огромныйначал бить Ивана. Иван мычал и отрицательно мотал головой.

— Зачем ты это сделал? — продолжал между тем бритоголовый.