месяца в восьми окрестных деревнях появились двенадцать кликуш, – сказал Кутузов. – Причем, четыре из них закричали всего неделю назад.

Уткин кивнул.

– Чтобы снять с женщин проклятие, надо знать, кто его наложил, – продолжал Андрей. – У вас есть на этот счет какие-нибудь соображения?

– Увы, нет, – покачал головой Федор Иванович, бросив на меня быстрый взгляд. – Я уже говорил вашим коллегам, что в нашей округе нет ни одного темного колдуна. А если и есть, то мне об этом не известно.

Я мысленно усмехнулась.

Удивительная штука репутация. Если ты будешь систематически улыбаться, вежливо общаться с соседями и рассказывать стражам порядка о магических происшествиях, никто не заподозрит, что на самом деле ты – сволочь и лжец. В итоге можно всю жизнь считаться светлым знахарем и при этом потихоньку, исподтишка творить любые бесчинства. Никто не подумает, что добрый дедушка-травник окажется замешан в преступлениях и темной ворожбе.

Андрею, например, не приходит в голову достать очки-уловители и проверить избушку Уткина на наличие темных следов. Коллеги-оперативники наверняка тоже не видели в этом необходимости. А зря.

Кутузов задал старику еще какой-то вопрос, и тот начал ему что-то вдохновенно рассказывать. Минуту назад от деда волнами шло напряжение, теперь же он успокоился и повеселел. Федор Иванович явно не понимал, почему его расспрашивают о кликушах, вместо того, чтобы арестовывать за связь с иномирцем, однако его это очень радовало.

Я к их разговору прислушиваться не стала. Вместо этого вынула из кармана зеркало и принялась разглядывать кухню в его отражении.

Зеркальная глубина подтвердила мое предположение – комната от пола до потолка была покрыта темными нитями заклятий. Колдовали здесь постоянно – один или даже несколько раз в день.

Особенно крупный пучок тянулся от печки, вернее, от полки, которая висела рядом с ней. Подойдя ближе, я увидела, что на ней лежат ножницы – большие, портняжные, вроде тех, что Уткин бросил в меня две недели назад в парке. К их лезвию, испачканному какой-то зеленоватой гадостью, прилип чей-то длинный темный волос.

Меня будто ударило током. То, что женщин проклинает Федор Иванович, я поняла еще в тот момент, когда он выглянул из окна. Теперь же стало понятно, для чего они ему нужны.

У демона, с которым дед разговаривал в парке, был медальон с клоком чьих-то волос. Судя по всему, эти кудри принадлежали дамам, которых старый мерзавец превращал в кликуш. Ему ничего не стоило потихоньку отрезать у каждой из них по маленькой прядке, накладывать через нее проклятие, а потом передавать эти волосы демону.

Во время приступов кликуши фонтанируют эмоциями, а значит, демон мог не просто тянуть из них жизненные силы, а доить, как коров, получая за один раз и завтрак, и обед, и ужин. Бедные женщины при таком раскладе наверняка сгорали за три-четыре недели.

Между тем, темноволосый демон давно вернулся на родину, а медальон с волосами покоится на дне городского озера. При этом количество кликуш не только не уменьшилось, а выросло аж на четыре штуки. О чем это говорит? О том, что Уткин нашел себе нового «друга». Или же обеспечивал человеческой энергией не одного демона, а нескольких.

Мой взгляд скользнул вниз и наткнулся на небольшую жестяную коробочку, похожую по форме на утопленный медальон. Повинуясь внезапному порыву, я приподняла ее крышку и увидела внутри клок разноцветных волос. В нос тут же ударил запах гнили.

В моей груди стало жарко, руки сжались в кулаки. Я закрыла коробочку и, убедившись, что на меня никто не смотрит, сунула ее в свою сумку.

– …девчоночкам я помогаю, – донесся до меня голос колдуна. – Они, бедные, так страдают, что у меня слезы на глаза наворачиваются. Ей-богу, Андрей Владимирович! Я им отвары варю – целебные, чтобы приступы снимать. Разливаю отвар по бутылочкам и развожу по деревням. Он им, бедняжкам, еще и восстановиться помогает. После приступов девчоночки, что выжатые лимоны – еле ноги передвигают.

Кровь ударила мне в голову. Я размахнулась и со всей силы саданула рукой по разделочному столу. Андрей и Федор Иванович вздрогнули.

– Старый лжец! – злобно крикнула я. – Предатель! Скотина!

– Саша! – Кутузов, изумленный моей неожиданной грубостью, поднялся на ноги. – Что ты говоришь!..

– Андрей, надень очки! – продолжала кричать я. – Посмотри вокруг! Его изба заляпана остатками темного колдовства. Заляпана снизу доверху, Андрей!

– Вы с ума сошли, девушка! – взвизгнул старик. – Я – знахарь, травник! Я магию вижу, но колдовать отродясь не умел! Зачем вы меня обижаете?

– Зачем ВЫ обижаете своих односельчан? – заорала я ему в лицо. – Зачем врете полиции? Вы – обманщик! Преступник!

– Андрей Владимирович, Бога ради, успокойте вашу коллегу. Иначе я буду жаловаться на нее в спецуправление! Я пожилой, уважаемый человек, я всю жизнь занимался врачеванием. Я живу честно, по совести, и таких оскорблений не потерплю!

Кутузов несколько долгих мгновений смотрел мне в лицо, потом достал и надел уловители. Огляделся вокруг, присвистнул.

В тот же миг Уткин вскочил со стула и со всех ног кинулся к двери. Я снова вскрикнула.

Андрей щелкнул пальцами, и Федор Иванович остановился – так резко, будто натолкнулся на невидимую стену. Еще один щелчок, и старик плюхнулся обратно на стул.

– Дело принимает интересный оборот, – усмехнулся мой куратор. – Александра, будь добра, посторожи уважаемого врачевателя, а я вызову оперативников. Будем разбираться вместе.

Он достал телефон и вышел в сени. Я же повернулась к старику. Тот сидел, застыв, как истукан – Андрей для верности связал его магическими путами.

Я опустилась перед знахарем на корточки и прошипела:

– Где он живет?

– Кто? – глаза Уткина стали темными, как ночь, и в них отражалась самая натуральная паника.

– Друг, для которого вы приготовили столько дойных коров. Мне нужно знать, где он обитает.

– Я не понимаю… – пролепетал Федор Иванович, – не понимаю, о чем вы говорите…

Я вынула из сумки коробочку с волосами и сунула ему под нос.

– Если вы скажете, как найти вашего приятеля, я не стану докладывать, что вы помогаете демонам.

Старик моргнул. В его взгляде мелькнул огонек интереса. Правильно: от массовых проклятий знахарь может откреститься – то, что именно он делал кликуш, еще надо доказать, а за отношения с демонами с него точно снимут три шкуры. Жестяная коробочка с локонами кликуш может вынести ему приговор прямо здесь и сейчас. Если, конечно, я ее кому-нибудь покажу.

– Он меня убьет, – прошептал Уткин. – Убьет, если узнает, что я с кому-то о нем рассказывал.

– Не успеет, – я усмехнулась, бросила коробочку обратно в сумку и доставла из кармана зеркало. – Можете